Знала, что это его болезненная рана, до сих пор!

Да, я расчетливо ударила по его больному месту!

Получите и распишитесь, как вам неприятно слышать правду.

Леша стоял, едва дыша, с трудом сдерживаясь.

Я приблизилась к нему, опустила пальцы на локоть и прошептала на ухо.

— Больно? Надеюсь, тебе очень больно.

Невольно вдыхаю запах парфюма. Он более пряный и резкий.

Признаться, мужу, уже солидному мужику, этот пряный, восточный парфюм подходит большем, чем морозная свежесть того аромата, которым Леша пользовался много лет.

Мне нужно о нем забыть.

Моего Леши больше нет.

Есть Алексей.

Циничный, расчетливый, сексуальный и.… жестокий в своей неотразимости.

— Ах ты, — тянет он и выдыхает. — Суууука.

— Мудак, — отвечаю в таком же тоне.

— Допустим, ты считаешь меня плохим отцом. Но твое мнение не единственное в нашей семье. Предлагаю собраться всей семьей и обсудить, херовый я отец или сносный! И, если уж мы сядем за один стол, то предлагаю и тебя рассмотреть под лупой. Какой ты была, мамкой душнилой, от заботы которой аж подташнивало, или сносной, задорной мамулей?

Господи, его так просто не одолеть, конечно.

Это же Перминов!

С ним очень сложно вести переговоры, потому что есть только две точки зрения.

Его и неправильная.

Все!

Других в мире Перминова Алексея не существует.

— Семьей предлагаешь собраться? Вот только семьи больше нет.

Глаза мужа даже распахиваются от удивления. Он собирается возразить, но я перебила его голосом, ставшим довольно высоким и завибрировавшим от эмоций.

— Есть ты и я, родители. Есть взрослые дети, которые уже живут отдельно от нас. Нет больше семьи в прежнем значении. Так же, как нет и отныне не будет много чего другого, что касается семьи и семейного досуга. Не будет семейных ужинов по субботам за круглым столом, не будет вылазок на природу и выходных, проведенных на даче. Мы больше не соберемся все вместе, как болельщики, на хоккей, больше не будем передавать по кругу термос с горячим чаем и спорить, с каким счетом выиграет любимая команда…

Алексей в прошлом сам занимался хоккеем и подсадил на это всю семью.

— Но есть и останется то, что…. - начинает, но я перебиваю.

— Мы просто родители для своих детей. Они взрослые и могут приехать по отдельности к каждому из нас.

— Предлагаешь и дни рождения детей игнорировать? Скоро день рождения сына.

Я тихо смеюсь:

— Если он захочет приехать, отпразднуем в ресторане.

— Нет. Праздновать мы будем дома! — упрямится Алексей.

— Ах, дома.… Постой, ты имеешь в виду тот дом… Тот самый дом, которого ты меня лишил, да?

— Я не отбирал у тебя дом, что ты несешь! — вспыхивает. — Ты сама от него отказалась.

— О нет, дорогой. Отобрал! Ты сделал все, чтобы уничтожить наш брак, ты вынудил меня отказаться от дома… После того, что ты там устраивал, я порог этого дома не переступлю.

Алексей трет переносицу, разглаживает кончиками пальцев морщины на лбу, выступившие от того, что он сильно хмурится.

— Тебе не нравится слышать мои слова? А мне не нравится, как из тебя полезло дерьмо. Правду говорят, хочешь узнать человека, разведись с ним! И ты показал свое подлое, гнилое нутро. Что же теперь ты ждешь от меня, Алексей? Теперь ты вдруг вспомнил о детях, о семье? Теперь ты вдруг вспомнил, как ценен был этот дом! Так и сиди в нем… Сиди и пусть вокруг тебя бродят призраки нашего счастливого прошлого…

Лицо бывшего потемнело. Я, кажется, попала в точку.

— Надеюсь, тебе в этом доме будут сниться кошмары.

Довольная собой, я делаю шаг назад, муж хватает меня за локоть и рывком притягивает к себе.

Его губы находятся слишком близко от моих.

Если он попытается меня поцеловать, то я его укушу.

— Чего ты добиваешься? Хочешь услышать, как мне хреново живется? Только после того, как ты признаешься, что тебе без меня не живется, что ты без меня каждую ночь засыпаешь в слезах и шаришь рукой по кровати в поисках меня. Только после того, как ты признаешься, что обожаешь спать в моей, блин, пижаме. Кста-а-ати! Я не досчитался одной из своих футболок.

Вот жлоб.

Футболки свои он считает!

— Подозреваю, что ты в ней спишь.

— Футболки не досчитался? Аааааа…. Ты про ту половую тряпку, о которую я вытираю грязные ботинки при входе? Не заметила, что это твоя футболка, думала, ветошь какая-то…

— Сука! Раньше ты такой сукой не была!

Бывший едва ли не выпрыгивает из своих модных итальянских брюк при этих словах, едва заметным жестом одергивает ширинку.

Так и тянет посмотреть вниз: возбудился, что ли?!

Глава 4

Лиза

— Отпусти, Алексей. Нам больше нечего обсуждать. И слушать от тебя, сука я или нет, прости, не стану!

— Нет, не прощу! Нет, ты станешь! Станешь! Я не позволю, чтобы ты меня позорила… Или, думаешь, что… мне понравится слушать, как наши общие знакомые будут говорить: «Леха, знаешь, как твоя бывшая выпендрилась? И губы накачала, чисто, рабочие!»

Злостью, которая сквозила в словах бывшего мужа, можно было подпалить и сжечь целый город.

— В этом всем есть одно определение. Тебе понравится или не понравится. Тебе, Алексей. Но моя личная жизнь тебя больше не касается. Запомни! Запиши себе в ежедневник, напоминалку в телефоне поставь!

Сердито шагаю в сторону.

Мы снова ссоримся, это плохо.

Это нехорошо и нужно прекратить….

Аж испарина на лбу выступила.

Мы ссоримся почти так же, как тогда.… когда я поняла, что он мне изменяет.

Господи, он даже не сразу понял, в чем дело. Приперся домой без обручалки и хватился только после того, как я прямо спросила, где его кольцо.

Он начал хлопать рукой по карманам брюк.

Не глядя.

Привычный жест, без раздумываний…

Это меня сломало, подкосило, разнесло сердце на мелкие кусочки!

Я поняла, что он делал так десятки, сотни, может быть, даже тысячи раз за все время нашего брака.

И понеслось.

Ссоры, скандалы, отказы мужа идти на развод.

Угрозы….

Потом, казалось, он успокоился.

Начал открыто гулять со своими шалавами, напоказ появлялся с ними…

Как будто преследовал меня и нарочно демонстрировал, какие знойные и молодые телочки на него вешаются.

С каждым таким появлением моя самооценка втаптывалась все ниже и ниже в грязь.

Потому что девки