«Самым опасным нашим врагом и вообще советских патриотов за весь период оккупации являлась полиция, руководимая немцами, и ее помощники среди населения, — сообщали партизаны. — Если бы не эти сволочи, борьба с немецкими захватчиками была бы в несколько раз легче…»

В сорок первом году немецкие войска еще не успевали вступить в прибалтийские города, а местные жители уже убивали коммунистов и устраивали еврейские погромы. Все затхлое, тупое и мерзкое словно ждало прихода вермахта. В Прибалтике и на Украине, писал немецкий писатель-антифашист Рольф Хоххут, евреи чувствовали себя как в пустыне: им негде было спрятаться. Соседи оказались страшнее немцев.

27 июня 1941 года полковник вермахта проезжал по литовскому городу Каунасу, уже оставленному Красной армией. Он увидел огромную толпу. Люди хлопали и восторженно кричали «браво». Матери поднимали детей повыше, чтобы они все видели. Немецкий полковник подошел поближе. Даже он был поражен и подробно описал, что именно увидел тогда в Каунасе:

«На асфальте стоял молодой светловолосый парень лет двадцати пяти. Он отдыхал, опираясь на деревянную дубину. У его ног на асфальте лежали полтора или два десятка мертвых или умирающих людей. По земле сочилась кровь. Рядом — под охраной — стояли будущие жертвы. Одного за другим этих людей убивали дубиной, и каждый удар толпа встречала радостными возгласами. Когда расправа закончилась, главный убийца сменил дубину на аккордеон. Толпа затянула литовский национальный гимн».

В независимой Литве сделали все, чтобы скрыть участие литовцев в уничтожении евреев в годы войны. А ведь здесь с 1941 по 1944 год уничтожили двести двадцать тысяч евреев — девяносто четыре процента всего еврейского населения республики. Литовские полицейские не только исполняли указания немцев, но и по собственной инициативе выискивали евреев и коммунистов.

В сорока с лишним городах и деревнях Литвы устроили еврейские погромы еще до прихода немцев. Практически все убийства происходили не в концлагерях, а на глазах у соседей. Литовцы издевались над евреями-соседями, мучили их, грабили, выгоняли из домов, а потом убивали. Тех, кого не уничтожили сразу, согнали в гетто и уничтожили организованно. И повсюду обнаружилось невероятное количество литовцев-добровольцев! Во многих городках они сами все сделали. Немцы присутствовали только в роли фотографирующих.

Обращает на себя внимание невероятная жестокость добровольцев. Они начинали с изнасилования евреек, причем охотились на девочек тринадцати — четырнадцати лет, с унижений и издевательств над раввинами. Детей убивали, разбивая им голову о камень или о дерево. Или сбрасывали живыми в массовые могилы и закапывали.

— Маленькие не стоят пули, — объясняли литовцы.

И вот что важно. Литовцы считали убийство евреев исполнением патриотического долга. Очевидцы вспоминали, какие празднества утраивались по случаю уничтожения евреев, какие счастливые лица были у убийц.

В еврейских погромах участвовали все слои населения Литвы, хотя после войны — и особенно в эпоху независимости — постарались представить все это делом рук «хулиганов». Но убивали не только маргиналы, но и священники, врачи, учителя, интеллигенция… Иногда священнослужители возглавляли погромы в своих приходах. Прежде историки недооценивали соучастие столь значительного числа людей в убийствах. И их особую жестокость.

15 августа 1941 года штандартенфюрер СС Карл Ягер, руководитель СД и полиции безопасности в Каунасе, доложил своему начальству об успешно проведенной акции — в самом городе убили 143 еврейских ребенка, еще 599 отвезли в лес и расстреляли.

Отметил: «Для этой работы мы использовали восемьдесят литовцев. Шестьдесят — в роли водителей и охранников, еще двадцать вместе с моими людьми расстреливали».

Карл Ягер был старым членом партии. В СС вступил еще до прихода нацистов к власти. С 1935 года служил в концлагерях. Война дала ему возможность развернуться. «Еврейский вопрос здесь почти решен, — удовлетворенно докладывал Ягер в Берлин 1 декабря 1941 года. — Практически евреев в Литве не осталось».

После войны, в 1947 году, немногие уцелевшие литовские евреи собрались в Мюнхене и составили документ, который назвали так: «О вине значительной части литовского населения в убийстве евреев».

Как бы СС и немецкая полиция определили, кто еврей, в многонациональных странах Восточной Европы, если бы им не помогало местное население? Нацистские специалисты по расовым вопросам не знали надежного способа определить, кто еврей. Антропологическое исследование среди немецких школьников показало, что немалый процент детей-евреев — блондины с голубыми глазами.

В самой Германии в документах отсутствовала привычная нам по советскому времени графа «национальность». Нацисты изучали записи в церковных книгах, ориентируясь на религиозную принадлежность. Рождение, вступление в брак и смерть подданных Германской империи регистрировались в бюро записи актов гражданского состояния, и всякий раз отмечалась религиозная принадлежность.

А на оккупированных территориях евреев выдавали соседи — за вознаграждение, которое платили немцы, или просто удовольствия ради.

Наибольший — относительно численности населения — процент добровольных помощников нацистов был в Латвии, считают историки. Датчане, напротив, занимают первое место от конца. Когда в 1943 году нацисты готовились провести депортацию еврейского населения, датчане сочли своим долгом помочь соседям.

Вывозом евреев из Дании руководил обергруппенфюрер СС Вернер Бест. Однако он потерпел неудачу, потому что датчане не захотели ему помогать.

Датские полицейские отказались охотиться на евреев, датские власти заявили, что будут противиться любым проявлениям антисемитизма. Более того, датчане организовали успешную операцию по спасению евреев и их всех вывезли в нейтральную Швецию. Датчане сделали это после того, как о готовящейся депортации евреев власти в Копенгагене предупредил видный участник антифашистского Сопротивления внучатый племянник знаменитого фельдмаршала Хельмут Джеймс фон Мольтке. Как специалист по международному праву он работал в военной разведке. После неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Мольтке казнили вместе с другими офицерами, выступившими против фюрера.

Вот почему выжили девяносто восемь процентов датских евреев. А вот в Голландии спасся только один из десяти.

Здесь служащие местных органов самоуправления немало постарались, создавая для немцев полный перечень голландских евреев. В стране существовала организация, которая по поручению немцев охотилась за евреями и заодно описывала их имущество. Это было чисто коммерческое предприятие на крови. За каждого еврея платили семь с половиной гульденов — примерно сорок евро на нынешние деньги.

Главой организации был автомеханик с хорошими связями в криминальной среде. Он создал широкую сеть информаторов, которые сообщали ему, где прячутся евреи. Сто тысяч голландских евреев погибли в концлагерях — значительно больше, чем французских или бельгийских. Но в отличие от французских коллаборационистов голландских сурово наказали после войны. Шестнадцать тысяч предателей и пособников посадили на скамью подсудимых. Большинству вынесли обвинительные приговоры.