— Да.

— Здесь маленький город, мой дорогой. Слухи у нас распространяются быстро. Я первой узнаю обо всем, что происходит. Не потому, что я мэр или что-нибудь в этом роде, но я принадлежу к числу местной знати.

— Я так сразу и подумал. У вас очаровательные манеры.

Миссис Адамс помрачнела, постарев сразу на сто лет. Но вовсе не потому, что рассердилась, — иные мысли омрачили ее лицо.

— Эти нувориши, — забормотала она, — что они понимают? Мои предки поселилась тут в семнадцатом веке. А эти... выскочки... авантюристы... Впрочем, среди них есть приличные люди. Вот генерал, к примеру, — хоть и надутый петух, но с понятием. Завтра тебе уже будут перемывать косточки во всем городе. — Старуха криво усмехнулась. — Никуда ты от нас не денешься, мистер Стюарт.

В номере Питер выключил верхний свет и, распахнув окно, облокотился на подоконник. Казалось, город враждебно изучает его сквозь щелки своих желтых глаз, как спящая кошка, настороженно выжидая момент, чтобы броситься и разорвать.

«Это оттого, что ты неврастеник, — напомнил себе Питер. — Чертова тюрьма! Все это бред, больное воображение. Никто на тебя не смотрит. Иди, ложись спать».

Но он еще долго стоял у окна, вдыхая холодный ночной воздух. Эта ведьма миссис Адаме... Ему и раньше доводилось сталкиваться с такими: дама из высшего общества, а ведет себя вызывающе, презирает условности, бранится и содержит трактир. Пародия, да и только! Впрочем, все, с кем он успел здесь познакомиться, казались ему ненастоящими.

Уже лежа в постели, он понял причину своего беспокойства. Распятие. Помимо какого-то дефекта композиции, который он интуитивно чувствовал, но не мог назвать, была еще одна деталь. Ведь это нательный крест. И па нем имелось кольцо, куда продевают цепочку. Но только кольцо было снизу, а не сверху. Получается, что владелец креста носил его вверх тормашками!

Сразу после завтрака Питер позвонил доктору Полу Мартину, не забыв упомянуть волшебное имя британского посланника. Стояла чудесная погода, вполне достойная для темы светской беседы. Сухие листья приятно хрустели под ногами, когда он шел по Адаме-авеню, где вчера проезжал с Вольцем, глазея на вывески. Повинуясь внезапному желанию, он зашел в книжный магазин и купил дешевую книжку.

Мартин жил недалеко от гостиницы. В его районе дома были не такие большие и старые, как особняки на Мейн-стрит, но зато зеленые газоны радовали глаз.

Доктор вел прием на дому. Расписание приемных часов, пришпиленное к калитке, трепетало на ветру. Заглянув в него, Питер узнал, что утренний прием должен был вот-вот закончиться.

Скрывшись между рядами дикого винограда, Питер достал книжку. Он загнул несколько страниц, безжалостно заломил корешок, потом, присев па корточки, принялся тереть переплет о бетонную поверхность дорожки. Повертев в руках свое творение, он зачерпнул щепотку пыли, припорошил ею страницы, а в завершение потоптался на развороте. Теперь «фолиант» имел более-менее зачитанный вид. Питер сунул книжку обратно в карман и пошел звонить.

Дверь открыла некрасивая пожилая женщина в белом халате. Она попросила Питера подождать в приемной. Питер сел на кожаный диван, поперебирал журналы на журнальном столике, затем взял «Мидльбург геральд» — местную еженедельную газету без претензий, освещавшую на двенадцати своих страницах городские события.

Светская хроника впечатляла: балы, вечера, заседания всевозможных комитетов, вояжи на Бермуды и в Канн. Питер хоть и знал, что Мидльбург особенный город, где живут люди голубой крови, но его то и дело тянуло присвистнуть от удивления. Охотничий клуб был самым престижным из обществ, чья деятельность освещалась подробнейшим образом. Членами клуба были персоны с кровью совсем уже цвета индиго. Интересно, что имя миссис Адаме упоминалась в светской хронике несколько раз.

Впрочем, не все в Мидльбурге обстояло благополучно. Передовица гневно клеймила недавнее осквернение могил на городском кладбище. Не успел Питер прочитать первый абзац, как дверь кабинета отворилась, и оттуда вышла молодая беременная женщина. Отложив газету, Питер встал и прошел в кабинет.

Пол Мартин был уже немолод, но высок, подтянут и темноволос. Пожимая Питеру руку, он широко улыбнулся, при этом на его лбу и щеках обозначились морщины, которые вовсе его не портили, а, наоборот, добавляли обаяния. Они как бы говорили, что доктор человек жизнелюбивый и любит посмеяться. У него были добрые карие глаза и приятный баритон. Произношение выдавало в нем уроженца Бостона. Прочитав рекомендательное письмо, доктор посмотрел на Питера долгим пристальным взглядом. Питер на мгновение растерялся: никогда еще он так ясно не ощущал, что его выворачивают наизнанку.

— Очень приятно, что сэр Джордж помнит обо мне, — наконец подал голос Мартин. — Мы встречались всего один раз.

— Наверное, ему известно, что вы хороший врач.

— Гм... Понимаете ли, я врач общего профиля, тут не указан характер вашего заболевания...

Питер опустил глаза, изображая легкое смущение.

— Ну что ж, это не так важно. Не похоже, что вам необходим постоянный врачебный контроль. Вы просто хотите заручиться моей поддержкой на всякий случай, ведь так? Сейчас я осмотрю вас и...

— Нет, не надо... Моя болезнь... то есть...

— Конечно, — легко согласился Мартин. — Вы не выглядите больным. Вас что-нибудь беспокоит? Бессонница? Нет? Ну и отлично. Сейчас у вас явный дефицит веса, я бы посоветовал вам набрать фунтов десять, но, в общем, ничего серьезного.

Питер молча кивнул. "Так, с медициной, кажется, покончено, — размышлял он, — не слишком ли быстро? " Он начинал понимать, почему Вольц назвал Мартина среди самых уважаемых горожан, чья дружба могла быть полезна. Когда Мартин перевел разговор на другую тему, Питер знал: он сделал это не из деликатности, не от желания пощадить чувства якобы конфузливого пациента, а потому, что уже выяснил все необходимое.

— Итак, вы писатель, мистер Стюарт. Увлекательное занятие. Насколько я понимаю, вы творите под псевдонимом. И что же вы пишете, если не секрет?

— Нет, почему же... Я работаю в разных жанрах: от беллетристики до научной фантастики. Но предпочитаю популярную социологию. Мой агент считает, что сейчас хорошо продаются книги по фольклору и мне стоит этим заняться. Вот почему сэр Джордж предложил мне провести две недели здесь. Приятное с полезным, так сказать.

— Фольклор? — Мартин выбрал трубку из коллекции, которую держал на столе, и откинулся на спинку кресла. — Интересно, с чего это сэр Джордж решил, что Мидльбург — центр народного творчества? Отчего не Трансильвания или Шотландия, наконец?

— А что в Трансильвании? Вампиры да старушки вещуньи. Мне нужно что-нибудь новенькое, необычное, сенсационное. Сатанизм, например, черпая магия. Сейчас это в моде.

Он точно не знал, что подвигло его на это заявление. Может быть, засевший в памяти перевернутый крест. Реакция Мартина была неожиданной. Он запрокинул голову и от души расхохотался: