class="p1">В предвкушении я ёрзаю остаток времени, вплоть до начала выступления президента.

И вот мы уже сидим за столом и уплетаем приготовленные яства, а я всё кошусь на Александра, пытаясь угадать, что же задумал мой темноглазый.

Вдруг он встает передо мной на одно колено и улыбается:

— Ксень…

Сердце начинает стучать просто бешено, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Ещё бы, ведь я сотню раз представляла себе этот момент своей жизни… и оказалась совершенно к нему не готова!

— Ксю, — продолжает мой спутник, всё ещё стоя на одном колене: «Я понятия не имею, как произносят такие речи… я очень люблю тебя, и… я хотел бы, чтобы…»

Заметив смущение барабанщика, мама тихонько выходит из комнаты, прикрыв на собой дверь.

Облегченно выдохнув, темноглазый осторожно надевает мне кольцо на безымянный палец. В его взгляде смещались любовь, трепет и волнение от столь важного момента:

— Я очень хочу делать тебя счастливой всю нашу оставшуюся жизнь… скажи, ты станешь моей женой?

От этой импровизации у меня на глазах выступают слезы. Ещё бы! Никто и никогда ранее не делал мне предложение! А тут ещё столько искренности — как не расплакаться?!

Обнимая Александра, прижимаюсь всем телом, чтобы он слышал, как сейчас колотится моё сердце…

— Конечно, стану, любимый…

И мы целуемся под раскаты салютов за окном!

А мама, кажется, уже устроила потоп из слез, пролитых по случаю такого трогательного момента…

***

В этот апрельский день погода на удивление теплая.

И вот мы сидим в зале районного загса в ожидании нашей очереди.

Друзья, родственники, коллеги — всё это будет потом.

А пока есть только я и Александр.

Сегодня он очень взволнован, а я, на удивление, спокойна.

Поправляя полы длинного красного платья, поворачиваюсь к любимому:

— Мне идёт?

Марсин смотрит на меня с восхищением, легонько кивая:

— Ты потрясающая. И почему я…

— Что — почему ты?

— Почему я столько лет ждал? Зачем?

Улыбаюсь, хитро оглядываясь на своего любимого:

— Ну ведь дождался.

Александр блаженно прикрывает глаза и произносит:

— Дождался…

Тут в коридор выходит полноватая женщина в старинной блузке и парике, и называет наши фамилии:

— Вольская, Марсин, давайте документы! Пошустрее, пошустрее давайте, смотрите, какая за вами очередь! Ксения, напомните, фамилию меняете?

— Меняете! — подмигиваю барабанщику, чьё сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди: «Да ты чего разнервничался, Сань?»

— Ну знаешь, — смотрит на меня чуть обиженно, и всё же — с улыбкой: «Не каждый день выпадает шанс жениться на женщине своей мечты!»

— Ой ты лиса, Саша! — смеюсь в ответ: «Пошли!»

Стоя перед регистраторшей, держу своего любимого барабанщика под руку и вспоминаю нашу первую встречу.

Его глаза и то, как встала, будто вкопанная.

Могла ли я тогда знать, что всё так получится?

Могла, конечно.

— Согласны ли вы… — доносится до моего слуха. Машинально отвечаю: «Согласна», и тут же эхом слышу голос любимого: «Согласен.»

И тут я понимаю очень нужную вещь: очень важно сохранять веру в лучшее даже в самые отчаянные времена.

Даже если в какой-то момент кажется, что выхода нет и не предвидится.