Увы, современная российская литература во многом отстранилась от того, чем живет наше общество. Причин несколько. Но одна особенно важна. У нас традиционно литературный процесс развивался в системе Союза писателей, который был самым влиятельным творческим сообществом в стране, однако в середине 1990-х Союз почти на четверть века впал в обидчивую летаргию, на что были причины объективные и субъективные. И те, и другие теперь в прошлом. Сейчас Союз писателей России возглавляет новый, энергичный лидер прозаик Николай Иванов, и дело сдвигается с мертвой точки. Но, увы, одной энергии мало. Сегодня для нашего государства любой творческий союз почти не отличается от Гильдии художественного свиста или Конгресса любителей длинношерстых морских свинок. За два десятилетия было несколько неудачных попыток разработать и принять закон о творческой деятельности и творческих союзах. Дважды проект такого закона уплывал в горние выси наших законодательных структур, но назад, как Экзюпери, не возвращался. Поверьте, такой закон кровно необходим для нормального развития отечественной культуры, но особенно он поможет отечественной словесности, ибо дезинтеграция писательского союза зашла слишком далеко.

…Теперь о нашем театре, сотрясаемом скандалами, финансовыми и зрелищными. На академических сценах можно увидеть такие режиссерские изыски, что вызывают оторопь у нормального человека. Нет, я не против эксперимента, даже самого смелого, но искать надо в лаборатории и, не нарушая финансовой дисциплины, а то потом сорок тысяч следователей концов найти не могут. Когда-то, еще при Ельцине, власть сказала театральной элите: делайте, что хотите, только нас поддерживайте! В результате делают, что хотят, и не поддерживают.

Наша сцена почти утратила то, чем славилась на весь мир: социальность, психологизм, добролюбие. Театр у нас искони меньше всего развлекал, он воспитывал, будил совесть, ставил перед обществом сложные нравственные вопросы, истину царям и генсекам с улыбкой говорил. Сегодня повести, скажем, подростка на спектакль, который учит добру, – целая проблема. ТЮЗы, созданные некогда именно в воспитательных целях, давно стали полигонами, где худруки реализуют свои болезненные комплексы. Там даже увидеть не искаженную классику редко удается. А ведь приобщение к театру следует начинать с нормативных трактовок и прочтений, ведь тогда юному зрителю потом будет понятен смысл и качество новаторства. Если же подросток на своем первом «Гамлете» видит принца датского, который ездит по дурдому в инвалидной коляске и ставит Офелии клистир, то неофит может навсегда для себя решить, что театр – это такое место, где показывают голые ягодицы, а не задаются вопросом: быть или не быть?

Вторая важнейшая традиция нашего театра – художественное исследование социально-нравственного состояния общества. Зрителю всегда была, прежде всего, интересна современная драматургия. Гоголь, Островский, Сухово-Кобылин, Чехов, Горький, Андреев, Булгаков, Розов, Вампилов… Все они были когда-то современниками зрителей и остро актуальными авторами. Сегодня же у нас есть театры, в том числе в Москве, где вообще нет современных пьес, ни одной. В других театрах они есть, но идут в подвалах и на чердаках, что, наверное, к лучшему, так как принадлежат к той ветви литературы, о которой я уже говорил и которая усердно старается увязать наш гимн с фекалиями. Пора бы вспомнить, что новизну в искусстве диктует лишь новый смысл, навязывать публике бессмысленную новизну – то же самое, что кормить младенца силиконом вместо грудного молока.

В заключение снова хочу вернуться к нашей актуальной истории. Меня задело, с какой вежливой отстраненностью провели торжества по случаю 100-летия комсомола. Странно! Почти все нынешние чиновники высшего звена состояли в ВЛКСМ, иные трудились на высоких должностях. Чего стесняться-то? 29 октября могло бы стать у нас Всероссийским Днем молодежи. Комсомол своей грандиозной работой на благо Отечества это заслужил. Нет, не сочли нужным. Или возьмем 7 ноября. Для моего поколения эта дата останется навек красным днем календаря. Честно говоря, в 2017-м, когда исполнилось 100 лет Великой Революции, я надеялся, что произойдет символическое примирение красных и белых, и День народного единства превратится в Дни народного единства, как раз с 4 по 7 ноября. Не превратился, не решились, хотя большинство народа это оценило бы. К сожалению, воспаленный либеральный аппендикс порой определяет у нас самочувствие всего государственного организма. А ведь единство нашей Державе, теснимой ныне со всех сторон и отмахивающейся от супостатов баллистическими «булавами», необходимо! Конечно, России помогает Бог и Богородица. Но и Богу с Богородицей тоже иногда надо помогать…

В основу статьи положен доклад, прочитанный автором на заседании Верхней палаты парламента под председательством В.И. Матвиенко.

Не все так уж плохо на Украине. Вот уже и Рада, вслед за российскими государственными мужами, озаботилась борьбой со сквернословием на улице, в присутственных местах, прессе и эфире. Там это, вроде бы, называется «дематюкизировать мову» и является частью насильственной дерусификации населения. Меры драконовские: выматерился – плати 25 долларов или отправляйся на общественные работы. Помашешь лопатой сорок часов и в следующий раз вместо: «Пошли вы все на…» скажешь с милой улыбкой: «Позвольте с вами не согласиться!» А главное – штрафы будут перечисляться в «украинский культурный фонд» и пойдут, надо полагать, на борьбу с русским духом. Деньги, как известно не пахнут, и, добавлю от себя: не матерятся вслух.

Одно только меня озадачивает. Те, кто задумал это новшество, всерьез утверждают, что сквернословие – это вообще «чисто российское изобретение, чуждое украинцам». Хочу огорчить соседей: обсценная, нецензурная лексика (в нашем случае – неискоренимый мат) свойственна всем нормальным и естественно развивающимся национальным языкам. Да, в эсперанто ее, увы, нет. Наверное, и в украинском языке, а точнее в том «мовоязе», который искусственно и поспешно формировался в последние десятилетия по принципу максимального отдаления от общерусской основы, его тоже не стало. Допускаю. Сочувствую. Увы, наверное, теперь полтавскому малороссу, львовскому галичанину или одесскому еврею, чтобы выразить резкое недоумение по поводу первых шагов юморного президента Зеленского, приходится заимствовать сильные выражения у проклятых москалей. Что ж, пользуйтесь, младшие и неблагодарные братья, нам не жалко! Тем более что и меры по борьбе со сквернословием украинцы тоже позаимствовали у россиян. Наш Роскомнадзор составил список из четырех заветных слов, запрещенных к общественному употреблению, а также определил меру наказания за это еще шесть лет назад. С тех пор мы материмся только про себя, но чаще, чем прежде…

Мексиканские власти распродают с аукциона имущество, изъятое у коррупционеров. Полученные средства распределят между бедным. А что же у нас?!

А у нас почему-то очередного коррупционера объявляют в розыск только после того, как он закончит последнюю операцию по выведению средств за границу, и последний его домочадец ступит на борт самолета в Шереметьево. В этот момент наши фискальные органы как бы прозревают и начинают ловить злодея. Не поздно ли? Ведь и с Дона, и с Лондона выдачи нет!