«Это просто преступно – в первый же вечер так бессовестно идти вразнос!» – изредка вспыхивала где-то на периферии сознания покаянная мысль. Но, с другой стороны, в ее жизни всегда было так мало радостей… Сплошь – терпение и труд, бесконечные пыльные талмуды, ряды формул, ворохи брошюр. А сейчас, когда к научной работе прибавился бизнес, – еще и постоянные разъезды, переговоры, нервы.

И тут вдруг – такая пауза. Спокойный и стильный загородный отель. Приятные постояльцы. Вышколенная обслуга. Плюс перспектива – впереди тренинг, целых пять дней утренних занятий (интересных, не то что заседания кафедры из-под палки), а после обеда – и бассейн, и целый набор СПА-радостей, и снегоходы, и Антон, один из участников семинара, поглядывает на нее с нескрываемым интересом.

Вот Саша и сорвалась – мозги-то не железные, тоже иногда отдыха требуют. Устала она впервые за двадцать семь лет своей жизни быть безответной и сладенькой, будто глазурный пряник.

«С такой девочкой проблем быть не может».

Эта фраза преследовала ее с самого детства. Угораздило же родиться с настолько несовременным характером! В то время как подружки по садику дрались с мальчишками и делали друг другу «мэйк ап» похищенными у мам губными помадами, она в мирном одиночестве лепила из песка куличики (и при этом умудрялась не испачкать одежду!).

Ее никогда не тянуло пробежаться по лужам – грязно ведь и мокро. Саша не лазила по деревьям, не играла со спичками – и опасно, и совсем неинтересно. Даже с другими девчонками она никогда не ссорилась – просто потому, что почти ни с кем не дружила. Но отсутствие подруг ее никогда особо не угнетало – в обществе соратниц по играм Александра не нуждалась. Ей с самого детства куда больше нравилось созерцать , чем играть. Подолгу наблюдать, как закатывается, меркнет солнце. Следить за неспешным ходом забавной зеленой гусеницы. Собирать гербарий. Вести школьные «дневники наблюдений».

«Нашей Сашке о профессии думать не надо, – смеялись родители. – Сразу видно: ученой будет!»

Саша еще не знала, кем она станет, когда подрастет, но с родителями не спорила, соглашалась, кивала. Ученой так ученой, только отстаньте, не тормошите.

Впрочем, предки особо ее и не тормошили, они оба дочкиному спокойному характеру только радовались. Кто из родителей, особенно из тех, кто работает, не порадуется, что ребенка не видно и не слышно? Но при этом девочка проводит время не в сомнительных компаниях, а в своей комнате, тихо-мирно сидит над учебниками или книжками. Или просто смотрит в окно – Саша, единственная из всей семьи, радовалась, что квартира выходит не в тихий двор, а на улицу, и там – и трамваи, и оживление, и огоньки, можно сутками глаз не отводить. Если еще музыку тихонько включить да подстелить на подоконник шкуру из фальшивого медведя – будет полное счастье. Если бы только брат не мешал…

Брат, двумя годами старше Саши, с самого раннего детства раздражал ее безмерно, хотя вроде и считалось, что раздражаться она не способна. Но для Артема приходилось сделать исключение. Потому что изводил он сестру просто адски. Постоянно подначивал. Шпынял. И если доводил до слез, то так, что ей обычного носового платка не хватало, приходилось папин, большой клетчатый, брать.

Тему (сам-то раз в двадцать шебутнее, чем сестренка) крайне бесила Сашина беспроблемность. «Ты – не человек! Ты – мумия!» – чуть не самый лестный из его комплиментов. Но ладно бы только слова, но он ведь и по-другому вредил. Рвал в клочья ее гербарии. Палил на зажигалке рисунки. Ляпал в аккуратные тетрадки огромные, безобразные кляксы. И постоянно подначивал: «А ты маме пожалуйся! Папе настучи! Попроси его, чтобы он меня ремнем отодрал!» И когда Саша этого не делала, бесился еще больше.

«Ты что, совсем святая? Даже ябедничать не умеешь?! А если я тебя сейчас башкой об стенку – тоже промолчишь?!!» – орал Артем. Но Саша только глотала слезы и кивала. Конечно, она промолчит. Даже если брат и правда швырнет ее головой о стену, она все равно скажет маме, что упала сама. Случайно. Потому что неловкая.

Она, несмотря ни на что, любила брата. И еще знала, что его нельзя обижать. Потому что Артему от жизни и так досталось, даже непонятно, как он выдерживает.

Артем родился с врожденным вывихом бедра. Вроде бы не болезнь, а почти косметический дефект, всего-то и нужно – сделать несложную операцию, а потом полтора месяца походить в гипсе. Но мальчику (или его родителям) не повезло. Именитый профессор, к которому долго пробивались и кому уже приготовили внушительный долларовый конверт, за день до операции свалился с гриппом. И родители почему-то решили не ждать, пока тот поправится, а доверить операцию его ассистенту. А у того дело не задалось, и Артем, как ни старались потом, сколько ни таскали его по больницам, так и продолжал подволакивать ногу.

И очень от этого страдал. Говорил в редкие минуты перемирия сестре: «Понимаешь, Сашка, я бы на эту ногу вообще бы забил, если б меня, скажем, шахматы интересовали. Или музыка. Или, как тебя, гербарии собирать. Но мне-то это все, понимаешь, по барабану! Я на улицу хочу. Футбол, хоккей, да хоть пионербол сраный!..»

– Так иди. Играй, – советовала Саша. – Ты ведь не инвалид, и ходишь, и бегаешь, подумаешь – нога вихляется, кого это волнует?

– Нет. Не могу, – вздыхал Артем.

– Потому что дразнят?

– Да плевал я на тех, кто дразнит! – щетинился он.

– А что тогда? – не отставала сестра.

– А то! – кричал брат. – Не хочу быть хуже других. Не хочу, понимаешь?! Не хочу слышать, как меня, хроменького, жалеют, если я вдруг мяч пропущу!

Но Саша его не понимала. Потому что сама хоть и полностью здоровая, а на школьной физкультуре всегда в хвосте плелась. И ничуть от этого не страдала. Подумаешь, большая беда – бежать чуть медленней остальных и пасовать перед лазаньем по канату. Ну и пусть одноклассники дразнят «улиткой» – на физре улитка, а вот я на вас на математике посмотрю. Когда сложную домашку надо списать будет – сразу в «Сашеньку» обратишься…

Правда, сама она и в математике особым гением не была – сложные задачки за нее решал Артем. Решал с такой легкостью, что Саше иногда казалось: это он не сам формулами сыплет, а какой-то особый, математический бог шепчет ему в ушко правильные ответы… И такими способностями не пользоваться?!

– Почему ты как математик не хочешь прославиться?! – укоряла Саша брата. – Ты же в этих формулах – настоящий гений! Вот пусть все про то и узнают! На любой олимпиаде Гран-при возьмешь! Да ты хоть на районную поезжай!

Но только все ее увещевания оказывались тщетны – на математические олимпиады Артем не ездил, как ни упрашивали учителя. И продолжал тщетно мечтать об олимпиадах спортивных… И злиться – на родителей, на весь свет и почему-то особенно на безответную сестру – из-за того, что дорога в большой спорт ему накрепко закрыта.

Саша как-то подслушала разговор между родителями. Мама вздыхала:

– Тяжело Темочке будет. С его ножкой. А еще пуще – с таким-то характером…