– Охренеть можно! – через силу выдавливает Наташка, и байкерша впервые удостаивает ее взглядом.

– Не видели, куда делся мужик из этой тачки?

Женщина явно злоупотребляла сигаретами – голос звучал хрипло.

Мы отрицательно мотаем головами и вновь переключаемся на несгибаемый шезлонг. Наташка сквозь зубы клянет «дачницу» с ее деревней-матушкой, для которой и старую раскладушку следует считать роскошью. В конце концов бросаем все как есть, привязываем веревкой крышку багажника к бамперу и, махнув на него и на торчащий шезлонг рукой, отправляемся в кафе – все силы на исходе. По дороге я вытягиваю мобильник, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии связи.

Столики за исключением двух свободны. За одним сидит работница кафе и то ли разгадывает сканворд, то ли клепает какой-то отчет в свою пользу. Вид романтично-задумчивый. За другим столиком восседает наша знакомая байкерша. Минуту спустя, к ней присоединяется мужчина. Мы обращаем на него внимание только тогда, когда он уже сидит. Раскритиковать его личность Наташка не может, поскольку он расположился к нам спиной. По этой спине она и проходится, заявив, что мужчина нам весь свет загородил. Замечание не вызывает никакой реакции. На самом деле этот тип с коротким ежиком волос на голове загородил от нас только байкершу, и я быстро успокаиваю подругу тем, что мы не в театр пришли.

Официантка моментально оживает и с приветливой улыбкой подходит сначала к нашим соседям, затем к нам. Придраться к скоростному режиму выполнения нашего заказа оснований нет. Мы сосредоточиваемся на куриных крылышках и ощущениях пожара во рту. Трудно провести грань между крылышками и панировкой, похоже, из одного кайенского перца.

Тем временем за соседним столиком идет тихая распря. Байкерша извиняется и «на минутку» покидает мужчину, оставив вместо себя свой черный шлем. Красивая штука! Можно сделать из него украшение сада, посадив внутрь кусты «анюток». Я привожу Наташке парочку как пример в части спокойного урегулирования спорных вопросов. Она предполагает, что собеседники объелись куриными крылышками, после них особо не поорешь. И, жестом подозвав официантку, вынужденную при этом расстаться со своим трактатом, просит принести нам простой холодной воды. Девица лет шестнадцати смотрит на нас пустым, ничего не выражающим взглядом, медленно соображает. Жарко… Большой вентилятор на потолке и тот сник. Какой смысл гонять по залу горячий воздух? Вялотекущий процесс мышления наконец достигает пика активности, девица кивает головой и скрывается в недрах кафе. Мужчина неожиданно срывается с места, бежит следом за байкершей в противоположную от выхода сторону, потом, словно споткнувшись, вытаскивает бумажник, наклонив голову, роется в нем и, не утруждая себя возвращением, швыряет деньги на ближайший пустой столик. Они падают на пол. Шлем так и остается лежать на стуле.

Вернувшаяся официантка ставит перед Наташкой стакан холодной воды. Подруга с подозрением спрашивает, откуда водица. «Так из крана», – немедленно следует ответ. Тут до девушки доходит, что недавние посетители покинули заведение, и она окончательно просыпается. Резво рванув с места, сыпет на ходу вопросами на тему «а как же с расчетом?». Наметанный на деньги глаз фиксирует купюры на полу, девушка их подхватывает, пересчитывает и успокаивается.

Наталья требует подать к столу администратора или самого владельца кафе. Где это видано, чтобы клиентам продавали воду из-под крана?

– Так я и не продавала…

Девица искренне ошарашена и пятится к недавно покинутому парой столику.

– Вы попросили простой воды, я вам принесла. Бесплатно.

– А что, бутилированной у вас нет?!

На всякий случай я пододвинула Наташке свою порцию крылышек. Может, убавит громкость… по техническим причинам.

– Бути…лизированной у нас вообще не бывает. Есть только газированная, и то в пластиковых бутылках.

Девушка беспомощно оглядывается на столик, являющийся препятствием для дальнейшего отхода назад, и почти сразу звенит ее ликующий голос:

– Вот! Хотите минеральной водички из стеклянной бутылки? Холодная! И неоткупоренная. Бесплатно!

Свернув крышку, девица вручает бутылку Наталье.

Наташка морщится от неудовольствия, но давно известно, имидж ничто, когда очень пить хочется. Не переводя дыхания, подруга выхлебала почти всю поллитровую бутылку. Потом, опомнившись, протянула мне остатки. Я отказалась – хватило несладкого кофе. Наталья благосклонно сделала два последних глотка и, добродушно взглянув на девушку, пожелала ей хорошо учиться, учиться и учиться…

Вот она, разгадка! Наташку сморила сонная минеральная водица. Интересно, чего в нее набухали?

Я попыталась открыть глаза. Попытка не удалась – они и так были открыты. Мне показалось, что стало еще темнее. Никакой романтики! Такое впечатление, что луна и звезды просто выдуманы человечеством, на самом деле их нет. В состоянии нарастающей паники я включила в салоне свет. Наташка недовольно завозилась, пытаясь вытянуть ноги. Это ничего. Главное, их не протянуть. Выражения схожие, а смысл разный. На отравленную подруга совсем не походила. И вообще, ей было гораздо лучше, чем мне. Я осторожно ее окликнула. Больше из эгоистических соображений. В ответ она только дрыгнула ногой, двинув по резиновому коврику. Дрыхнет тут, не ведая страха и почти со всеми удобствами. Проснется к утру на готовенькую разруленную ситуацию. А может, и хорошо, что к утру. Сейчас бы блажила на всю Россию, клеймя меня позором за разряжающийся аккумулятор.

В лесу что-то треснуло, я испуганно съежилась, закрыла окно и благоразумно выключила свет. Еще не хватало засветиться перед всякими темными личностями. По ночам нормальные люди за грибами не шастают.

Стало холодновато. Лезть в багажник за теплыми пледами было выше моих сил. Для этого надо было покинуть машину. Кажется, Наташка тоже замерзла. Более-менее разборчиво требует свое теплое одеяло. Хорошо, что не у меня, а у Бориса.

В лесу хозяйничал ветер, хулиганскими порывами взлохмачивая верхушки деревьев. Они возмущенно шумели. Мне стала понятна причина ночной черни – на небе сплошное ковровое покрытие из туч. Первый раскат грома вселил в меня храбрость. Ну какой идиот-маньяк выйдет на работу в такую погоду? Вот-вот хлынет ливень. Но все же на всякий случай я распахнула дверцу настежь. Стараясь не смотреть по сторонам, подбежала к багажнику и попыталась развязать веревку, игравшую роль связующего звена между крышкой багажника и бампером. Не удалось! Обругав Наташку, которая в своей прошлой жизни наверняка была опытным матросом, специализировавшимся на технике вязания морских узлов, бросила это бесполезное занятие и примерила на себя «шкуру» карманника. Однако и тут ждало разочарование – запущенная внутрь рука вернулась ни с чем. Даже не смогла не то что расстегнуть, нащупать сумку. Минут пять я безуспешно боролась с веревками пока не начала соображать.

– Кретинка-а-а… – ахнула я вслух. Сумка, за которой я столь изощренно охотилась, спокойно лежала в салоне внизу между сидениями. Подруга намеренно переместила ее вместе с подушками и пледами из багажника, чтобы освободить место для шезлонга.