Выше! Веселее!

Меряй мерзавцев мрачностью! Суди по смеху о сильном!

Рвись против рутины! Вверх!

Челнок, повинуясь песни мага, летел против течения, а Лосось пел, и Марх жадно вслушивался в его голос.

Потом лодка зашла в заводь. Сын Рианнон выскочил на берег, поклонился.

– Нашел ли ты ту мудрость, за которой приходил ко мне, мой король? – спросил Лосось.

– Надеюсь, что да.

– Пройдешь ли один против течения?

– Пройду! – озорным блеском сверкнули глаза Марха.

Он поклонился Лососю еще раз и умчался вверх по склону.

Властитель рек одобрительно улыбнулся.

Старуха, величественная как королева, пряла, сидя на выступающем корне древнего дуба.

Марх опрометью выбежал на поляну – и замер, стыдясь невольной непочтительности.

Он низко поклонился ей.

– Что нужно здесь юному Жеребенку? – потребовала ответа она.

– О Сова из Кум-Каулойд, прости меня за дерзость. Я искал тебя.

– Мне об этом известно. Треск на весь лес стоял.

Марх припал на одно колено:

– Я пришел просить тебя: возьми в ученики.

Она покачала головой:

– Юности не нужна мудрость старости.

Он дерзко взглянул ей в глаза:

– Я не слишком мудр, это правда. Но я и не глупец, считающий себя умнее всех.

Медленно меняется мир, медленно – и неумолимо. Умей увидеть неизменное в смертном, меняющееся – в монотонном.

Мудрость и мера. Умерь стремление. Вожделея власть – смири себя. Жестокий жеребец, ужели забоишься железной уздой взнуздать злость свою?

Только тот торжествует, в ком чутка человечность, чисты чувства, честно сердце. Сумей сломить свою ярость, стань сильнее себя. Победи свои пороки.

Поймешь ли, что нет победы превыше, чем преодоление себя?

Марх уходил от Госпожи Лесов смущенный. Сын своего отца, рыжеволосого ирландского пирата, ставшего королем и мужем богини, Марх всегда считал, что победа бывает только над врагом. О победе над собой он не думал… прежде.

И сейчас он не знал, как ему вести битву за Корнуолл и что будет победой в ней.

Лишь в одном Марх не сомневался: он обязан стать королем. Как именно – разберемся.

Дорога вывела его из леса на простор. А в небе реял…

Страсть сильного – свобода. Вольному – вечный воздух.

Постигшему парение – покой.

Сумей понять: свобода и есть спокойствие. Полет – спокойствие – сила. Слова сплетены, стремления связаны сильнее.

Опорой пусть станет пустота. Внимай ветру, доверься воздуху.

Надежно незримое, плотно прозрачное.

Победой полнится песнь поднебесья.

Марх внимал песни величайшего из эрлов воздуха, и сомнения уходили, как вода уходит в песок. Отважный призыв Лосося «Вперед! Против течения!» и требование Совы «Смири себя» – эти противоположные мудрости объединялись в песни Орла, и было ясно, что нет разных путей, а есть один, только говорят о нем по-разному, и путь этот – не к власти, а к большему, к высшей победе, и не над собой даже, а больше – над…

Но Марх не мог найти сейчас слов для того, что смутно ощущал.

Надо было идти дальше. Надо было еще многому научиться.

Олень из Рединфре был в обличье человека – и сейчас очень походил на Лосося. Тоже дорогие одежды, тоже золотые украшения. И главное – та же стать, то же сдержанное величие, которое будет присуще всегда, хоть в шелках, хоть в лохмотьях. Два старейших эрла Корнуолла были сходны как братья, но если у Лосося человеческий облик ничем не напоминал рыбий, то Олень оставался собою и в двуногом виде. Посадка головы, разворот плеч, длинные сильные ноги – всё выдавало в нем звериную суть.

Он милостиво кивнул Марху.

– О Олень из Рединфре, я пришел…

Тот с улыбкой перебил его:

– Пришел пробежаться, Жеребенок?

Марх с сомнением посмотрел на него:

– Я ведь теперь человек.

– Как ты еще молод! Оборотня от человека отличает не то, что снаружи, а то, что внутри. Я стою перед тобой на двух ногах, но это не делает меня человеком. А ты и на четырех им останешься. Вперед, мой юный король!

Только по нетореным тропам, то по теснинам тверди, то по топям, то по тайным путям, то по просторам, то потише, то побыстрее, то по приволью, то по дебрям…

По твоей стране.

Отзывается земля на звонкий зов. Знает: здесь защитник от разгулявшихся захватчиков.

Запомни: защитит тебя то, что защищаешь сам. Счастлив щедрый к земле, безмятежна земля за щитом.

Легок скок, стоек дух, быстр удар, резв бег, чуток слух, смел смех, горд нрав!

Прав припавший к земле, преступен поправший землю. Ища помощи – просто прислушайся.

Отзовется земля.

Они обежали всю страну, от устья Северна на севере и болот Девона на востоке – до мыса Пенгваэдд, западнее которого – только океан, и солнце уходит в преисподнюю. Вороной жеребец и рыжий олень с сотней отростков на рогах проскакали по скалам и долинам, холмам и лесам, мимо одиноких пастухов и рыбацких деревушек, мимо волшебных холмов малого народца и величавых замков сидхи, таящихся в глубине леса или за вратами туманов.

– Теперь ты знаешь свою страну, юный король, – сказал Олень из Рединфре.

– Не называй меня так. Я еще не прошел испытания.

– Ты о Кабане? Полпути к победе ты проскакал: земля Корнуолла откликнулась тебе. Ты уже стал королем. Дело за малостью.

Марх невольно улыбнулся.

– Ступай теперь к Дрозду из Килгори.

– Но… чему мне учиться у него?

– Главному. Тому, ради чего ты будешь сражаться и побеждать.

К Дрозду Марха привели песни. Крестьяне трудились в поле и пели, громко и радостно. Ткач, бондарь и корзинщик распевали за работой. Молодая мать пела малышу – отнюдь не колыбельную, а он подгукивал, еще не умея говорить, но попадая в такт. В детских играх победу решала песня. Старики, сидя возле неказистых торфяных хижин, не говорили о прошлом, а пели долгие и протяжные сказания.

Здесь улыбались даже усталые. Здесь не было хмурых или злых лиц. Здесь на хитрый вопрос – ради чего мы живем? – ответ был прост: ради радости.