– Тогда, вероятно, вам ещё предстоит это пережить.

– Но не в двенадцать же лет!

– Тогда она как раз поступила учиться в этот ваш Корпус.

– И всё равно, не могу себе представить, чтобы я так поступил со своими родителями по собственной воле.

– Не будьте к ней слишком суровы, – Имельда коснулась его плеча. – Возможно, она кажется чёрствой, но на самом деле она добрая девочка. Скажите, вы давно знакомы?

– Около двух лет.

– Солидный срок, но иногда, чтобы узнать человека, и этого бывает недостаточно.

– Я бы хотел узнать вашу дочь поближе, – помолчав, сказал Райан.

– Правда?

– Да. С того дня, как… Но эти чувства не взаимны, увы.

Ответить Имельда не успела – в комнату вошла Давина с чайником.

Сумерки подкрались как-то незаметно; просто в один прекрасный момент хозяйка дома включила свет. Гости как-то сразу вспомнили, что они засиделись, и пора и честь знать. К тому же мужчинам ещё предстояло заселиться в ближайшую гостиницу, в которой, по уверениям Имельды, мест хватало. Когда они поднялись из-за стола, госпожа Мортимер внезапно повернулась к дочери и сказала:

– Знаешь, я думаю, господин Танни тоже может остаться у нас.

Давина удивлённо посмотрела на неё.

– Я не хотел бы вас стеснять… – запротестовал Райан, но Имельда перебила его:

– Вы нас ничуть не стесните. Я поселю вас в комнате моего покойного мужа, всё равно там уже давно никто не живёт. Давина, как ты на это смотришь?

– О, конечно, – Давина тоже встала. – Делай, как хочешь. В конце концов, это твой дом.

Ульрих поморщился и покачал головой, но ничего не сказал. Райан подмигнул ему и, поддавшись порыву, переслал мысль, что за ночь их четверых, включая Карлу, вряд ли похитят, а утром телохранитель сможет приступить к исполнению своих обязанностей. Дейнеб мысленно же отмахнулся.

В комнате, которую отдали Райану, и в самом деле давно никто не жил, и хозяйка с извинениями включила уборщика и принесла комплект постельного белья. Райан, разумеется, сказал, что ничего страшного, и попросил разрешения, пока идёт уборка, осмотреть дом. Почему-то ему казалось, что увидев его, он станет лучше понимать Давину, хотя жилище могло сказать разве что о жизни её матери. Но госпожа Мортимер ему нравилась, и он решил при первой же возможности расспросить её поподробнее о её дочери и причинах их размолвки. А что размолвка была, он не сомневался, чтобы там Имельда ни говорила.

2

Встретиться с человеком, про которого точно известно, кто он и где находится, и расспросить – казалось бы, что может быть проще? Но, потратив почти весь день на звонки, Давина убедилась, что добиться аудиенции у губернатора Парадиза куда реальнее, чем у старого монаха. В монастыре Преображения Господня ответили на вызов сразу же, однако дальше дело застопорилось. Молодой монах, представившийся секретарём настоятеля, вежливо, но твёрдо заверил, что отец Адам прервал все контакты с миром и ни с кем говорить не желает. – Никакие ссылки на задание командования и дело государственной важности на него впечатления не производили. Настоятель его слова подтвердил и добавил, что старец очень слаб, что его уже соборовали и потому не следует тревожить его и смущать покой его последних дней или даже часов мирскими заботами. Единственное, чего удалось добиться Давине, это обещания всё же спросить согласия отца Адама и перезвонить ей позже. Слово настоятель сдержал, не прошло и часа, как он перезвонил, но только затем, чтобы сообщить – старец от беседы решительно отказался.

Давина со злостью выключила коммуникатор, встала и потянулась, разминая затёкшую спину. Солнце уже село, пора было зажигать свет. Женщина раздражённым движением чиркнула пальцем по сенсорной панельке, и все лампы вспыхнули сразу на полную мощность. Пришлось убавить яркость. В квартире было тихо – Карла и Мариса вместе со всей их компанией отправились, как они выразились, прошвырнуться по клубам. Давина с ними не поехала, и Райан, к её некоторому удивлению, тоже. Просидев несколько часов у коммуникатора, она как-то выпустила своего заместителя из виду и сейчас решила пройтись по дому и найти его.

Райан нашёлся на кухне и – кто бы сомневался – в компании её матери. Пара дружно готовила салат к завтраку, одновременно предаваясь древнейшему из занятий, а именно сплетничала. Остановившись на тёмной лоджии, Давина смотрела на них сквозь незатемнённое окно. Что гость Имельде понравился, было видно невооружённым глазом в первый же час их знакомства. Ну ещё бы, привлекательный мужчина, и весьма обаятельный к тому же… Интересно, её любовник был таким же? Ворковала бы ты с Танни, мама, с неожиданной злостью подумала Давина, знай ты о нём то, что знаю я?

– От аэробуса остались одни обломки, не выжил ни один человек, – донёсся сквозь приоткрытую дверь голос Имельды. – Тело Виктора даже не сразу опознали. Рядом с ним нашли разбившийся планшет – он вёз Давине какую-то игру в подарок. Да, я думаю, моркови уже достаточно… После похорон она на несколько дней заперлась у себя в комнате, не хотела открывать даже мне. А потом… Я не знаю, когда она узнала. Просто, когда я хотела её утешить, Давина сказала мне, что ей всё известно, что я предала Виктора задолго до его смерти, и что она не верит в то, что я по нему горюю. Я тогда даже не нашлась, что ответить…

Райан что-то произнёс, но его слов отошедшая от двери Давина уже не расслышала. Настроение, и так бывшее на нуле, теперь и вовсе упало. Проклиная про себя болтливый материнский язык, телепатка остановилась у перил лоджии, глядя на уже почти погрузившийся во тьму город. Хотя, конечно, во тьму – это было сильно сказано: уличные фонари и подсветка прогнали ночь за пределы города. Откуда-то сверху долетали приглушённые голоса, ветерок принёс запах сигаретного дыма. Многие жильцы предпочитали коротать тёплые вечера на балконах.

Райан подошёл к ней настолько бесшумно, что Давина заметила его, только когда он оперся о перила рядом с ней. Несколько секунд они стояли молча, потом он тихо произнёс:

– Вам не понравилось, что ваша мать мне это рассказала.

Давина спешно проверила крепость своих ментальных щитов, но всё было в порядке. Тогда она просто пожала плечами.

– Я видел вас через окно, – добавил он. – Я думал, что вы войдёте.

– Вы неплохо проводили время и без меня. Вы очень легко входите в доверие к людям, лейтенант.

– Ну, извините, Давина, – Райан задумчиво разглядывал цепочки огней вдоль едва видимой отсюда площади. – В этом нет моей заслуги… равно как и вины.

Давина промолчала. Танни посмотрел на неё.

– Вы ведь злопамятный человек, – сказал он. – Двадцать лет прошло, а вы так и не смогли простить.

– А вам-то что за дело? – получилось грубо, но злость Давины требовала выхода.

– Госпожа Мортимер – хорошая женщина. Когда хорошие люди не могут понять друг друга из-за пустяков – это невольно принимаешь близко к сердцу.