дойти до дома сама не могла. Что? Да, ей уже заметно лучше, мы сидим у нее дома, с баб Таней пьем чай. Да, конечно, сейчас передам ей трубочку.

Бабушка взяла телефон и пошла беседовать в другую комнату.

– Лола, а давно твоя бабушка обо мне спрашивает? Я разве не бешу ее?

– Нет, с чего ты взяла? Она всегда к тебе относилась, как ко второй внучке. Наши бабушки очень хорошо дружат, вечно болтают о том, да о сем. А почему ты спросила?

…То есть спасение бабушки повлияло не только на меня, даже отношение ко мне поменялось. И Лола не такая, как в той… в той… реальности. Но если изменилось это, что еще могло измениться? Не буду пока ее напрягать еще больше. Сейчас совсем загружу мыслями о другой реальности. Пусть сначала все переварят это. Больше точно никому ничего не нужно знать.

Может, все так, как они и говорят? Я просто придумала «тот» мир, или он мне приснился. Но почему я в это не верю? Я помню все. Только что это – все? Параллельные миры? Или я, правда, поменяла прошлое? А может, все было связано именно с картиной?

– Ой, моя голова совсем разболелась. Мне кажется, если я буду думать еще больше, то я взорвусь.

– А я тебе всегда говорила: меньше думай! и жизнь легче станет!

Мы посмеялись, и я смогла немного отвлечься. Но Лола поднялась с кресла и сказала:

– Мне пора. У меня через час флейта, не хочу занятие пропускать. Вер, ты не пойдешь со мной?

– С тобой? Туда? Зачем мне…

– Эй, ты походу совсем все забыла. Ты же со мной ходишь в музыкалку. Ну хорошо, я думаю тебе нужно денек отлежаться, разобраться с мыслями или поспать. Не волнуйся, я всем там скажу, что ты заболела. Пойду заберу телефон у твоей Ба, а то они могут часами говорить, а мне идти пора.

– Хорошо, спасибо тебе, – вздохнула я и улыбнулась.

Лола ушла, я подошла к картине. На нее было тяжело смотреть и боязно прикасаться. В комнату зашла бабушка:

– Картина прекрасная! Спасибо, что ты ее написала, буду теперь смотреть на нее и вспоминать наш дом. Поставь ее сушиться.

– Да,конечно…

– Ты помнишь, что тебе тетя наша заказала подсолнухи? Она все еще ждет.

Странно. И в этой реальности также я рисую и тетя захотела мою картину. Значит, не все изменилось от моих действий?

– Я немного отдохну и позже нарисую, – задумчиво ответила я.

– Да, конечно, у тебя был сложный день, ложись пораньше.

После такого дня я сразу вырубилась, похоже, меня совсем измучили эти «путешествия». В любом случае, все пошло к лучшему. Да и почему я вообще такую панику подняла? Бабушка – жива! Я могла об этом только мечтать! А тут мечта сбылась! Надеюсь, это не было просто «удивительным» сном и это, правда, реальность. Боже, спасибо!

– Жёлтые подсолнухи…жёлтые подсолнухи…

– Вставай, Верочка. Вчера и так с Лолой школу прогуляли. Что ты там бормочешь?

– Жёлтые подсолнухи, подсолнухи…

– Вот же крепкий у тебя сон последнее время!

Встать очень сложно, как будто меня ударили по голове чем-то очень тяжелым. Голова в тумане, пытаюсь вспомнить, что было вчера. Я ВСЕ помню! Все, что было вчера и раньше.

На кухне меня уже ждали блинчики.

– Бабушка, ты вообще спишь? Во сколько ты встала? Столько блинчиков успела сделать!

–Да полно тебе, я всегда так просыпаюсь, хотелось, чтобы и мама хорошо поела перед работой.

Рот был полон блинчиков, но я не смогла промолчать:

– Может, я покажусь странной, но где работает мама? И почему так много?

– Да, Вера… Ты так ничего и не помнишь? …

Мама… Она работает юристом и приносит в дом довольно большие суммы денег. Иногда мне кажется, она мне что-то недоговаривает. Ведь она умудряется закрывать все кредиты, покупать мне все, что требуется, приносить домой вкусную. еду…

Бабушка помолчала, а потом, вздохнув, как-то грустно сказала:

– Девочка моя, ешь и иди в школу. Ты ноты не забыла положить в сумку? Знаю я тебя!– погрозила мне вслед шутливо.

Лола вчера сказала, что я хожу еще и в музыкальную школу, вместе с ней.

Чувствую я, у меня будет веселенький денек. Вот почему ко мне и память не может вернуться вместе с таким прекрасным настоящим?

– Привет, Верунь! Как ты сегодня себя чувствуешь? Все вспомнила? Амнезия прошла?

Я кисло улыбнулась:

– Спасибо, нет. Я помню все так же, как и вчера, но, если тебе интересно, я могу рассказать, какой была ТЫ в ТОЙ реальности!

– Что? Я была другой? –искренне удивилась девушка, и глаза ее загорелись интересом.

– О да! ты была гулящей девицей.

– Невероятно! С моей бабушкой такого быть просто невозможно! Или… погоди… у меня ее тоже не было … как и у тебя?

– Была. Просто ты не так сильно переживала, что о тебе подумают, тебе не нравился тотальный контроль, и твоя бабушка меня не любила. Наверное, это тоже сыграло свою роль в твоем поведении…– я засмеялась, видя, как округляются глаза подруги, – так рассказать, что ты там чудила?

– Ну ладно, – шутливо всплеснула она руками, – я послушаю твои сказки, давай.

И я начала во всех красках рассказывать свою и ее «прошлую» жизнь. Подошел Ярик и неуверенно сказал:

– Привет, девчонки! Как дела? О чем шушукаетесь?

Лола уже хотела рассказать, что со мной произошло, но я быстро толкнула ее и сказала:

– Да так, ни о чем. Думаем об экзаменах в музыкалке.

– Да-да, нам скоро произведение на вольную тему сдавать, вот и болтаем о выборе между Бахом и Чайковским.

Мы еле сдерживали смех, но дружелюбно улыбались.

– Все с вами ясно!– с пониманием улыбнулся в ответ и Ярик. – Не решили, куда будете поступать после школы? Какие предметы будете сдавать? Если вам нужна помощь с физикой, то я…

– Не, Ярик, мы явно гуманитарии.

Лола без труда лихо могла отшить парня, а я всегда удивлялась его упертости. Но сейчас я была рада, что хоть что-то остается неизменным. От этого становилось легче.

День прошел незаметно, мы смогли немного посплетничать на физике, написали пару тестов. Но в целом день был легкий… до прихода в музыкальную школу…

– Лола, может, тебе я покажусь еще более странной, но… Я не умею играть на пианино. Я ничего не помню!

Она посмотрела на меня, как на больную:

– И что ты прикажешь делать? На коленке объяснить все семь лет музыкалки? Мы и так с тобой в один год брали академический