Сколько раз ей уже приходилось слышать именно эти слова? Кажется, брак и потомство — единственное оправдание ее существования. Горькая правда, заставляющая проникнуться сочувствием ко всем ныне живущим и еще не родившимся дочерям знатных родителей.

— Тебе не найти никого, кто мог бы превзойти Сассекса. Его репутация и родословная безупречны. У него великолепное положение в обществе, связи, громкий титул. Помимо всего прочего он богат как Крез.

— И холоден, как льды Антарктиды.

— Человек, для которого чувство собственного достоинства превыше всего! Как и для всякого настоящего джентльмена, — возразил он.

— Но разве можно рассматривать меня лишь как кладезь разнообразных недостатков?

— Мужчина всегда совершеннее женщины, с этим ничего нельзя поделать.

— Да, он действительно не может ничего с этим поделать, но я могу, не стану выходить за него. Совершенно ясно, я совсем не соответствую его представлениям об идеальной жене.

— Напротив, полностью соответствуешь. За тобой невероятное по величине приданое и благородный титул. Твой сын унаследует не только герцогство, но и мой титул. К тому же не стоит забывать о том, что ты восхитительна и молода. Чего еще желать мужчине, который ищет жену?

Люси, наконец, заставила себя встретиться взглядом с отцом.

— Неужели к нашему союзу можно относиться лишь с позиций выгоды, папа?

Стоунбрук в сердцах еще крепче ухватился рукой за серебряный набалдашник прогулочной трости.

— Ну, хватит! Пора, наконец, серьезно подумать о замужестве. Я не могу жить вечно, как ты понимаешь. Мне хотелось бы удостовериться, что ты в хороших руках, прежде чем я предстану перед Создателем.

— И что я любима? Есть кому утешить меня, когда ты уйдешь? — тихо спросила Люси.

Отец заворчал и беспокойно заерзал на сиденье.

— Есть кому кормить и охранять тебя, присматривать за тобой, — отрезал он.

Ну, разумеется! Присматривать… Должен же быть кто-то, чтобы контролировать ее, заставлять исполнять законы, принятые в их кругу. Совсем так, как жили ее родители. Для Стоунбрука Сассекс идеальный претендент на ее руку. То, что между ними нет ни искры любви и влечения, ничего не меняет. Почему-то Люси вспомнился тот вечер, когда Сассекс сообщил, что, как только они поженятся, сеансы или нечто подобное прекратятся. Затем поцеловал ее. Ничего, кроме бездушного прикосновения плотно сомкнутых губ, она не почувствовала. Вряд ли об этом можно мечтать. Честно говоря, его светлость проявил большую сдержанность и бесстрастность, заключая ее в объятия. Люси оставалось только предположить, что он испытывает схожее чувство — отвращение.

— Сассекс и его сестра будут приглашены к обеду, и ты увидишься с ними, дорогая. Его светлость станет тебе превосходным мужем.

— И у меня нет права возразить? — поинтересовалась Люси.

— Нет, — ответил отец, — после того, что ты устроила две недели назад, мы просто не верим в твою рассудительность. Ты должна выйти замуж за Сассекса, потому что я так желаю. И ты будешь счастлива, вот увидишь. А, наконец-то, — с большим облегчением сказал отец. — Кажется, лакей открывает ворота. Прекрасно, — вынимая из кармана часы и откидывая крышку большим пальцем, пробормотал он.

— Отец, наш разговор еще не закончен, мы могли бы пройтись по аллее до крыльца, а не ждать, пока откроют ворота, — заметила девушка, которую начинало раздражать то, что отец продолжает смотреть на часы.

— Чепуха. Не пройдет и минуты, как мы уже будем на месте.

— Не надо обращаться со мной как с ребенком, — буркнула она, отвернувшись к окошку кареты, по которому все так же змейками стекали капли. Краешком глаза она следила за отцом, который повернул голову и наблюдал за ней из-под кустистых седых бровей, а его густые усы, которыми он так гордился, невольно подергивались от нарастающего недовольства. Губы постепенно сжимались все плотнее, явственнее указывая на одолевающие мысли. «Да, конечно, ты уже не ребенок» или «Ты больше не должна попадать в беду, как это случилось две недели назад».

Люси фыркнула про себя, хорошо понимая, что вся эта история всего лишь продолжение. Да, она и в самом деле импульсивна и своевольна, порой ребячлива.

— Милая, я просто беспокоюсь о твоем здоровье, — промолвил Стоунбрук, в то время как карета катила по подъездной аллее, ведущей к городскому дому Блэков. — Мы не можем предоставить тебя самой себе, но я прекрасно понимаю, что тебе было бы удобнее вести подобные разговоры с мамой. С другой стороны, леди Блэк, безусловно, сможет выслушать и помочь во всем, что тебя беспокоит. Если источник беспокойства Сассекс, почему бы тебе не поговорить об этом с ней? Я всегда надеялся, что вы с Сассексом, в конце концов, сможете поладить. Изабелла это подтвердит.

Люси состроила гримаску. Отец не имел никакого представления о том, что месяцы назад происходило между ней и Томасом, и молила Бога, чтобы никогда не узнал. Он не сможет понять и поверить в такую любовь и необузданную страсть. То, что отец старается сейчас отмахнуться от нее, передав на попечение Изабеллы, может многое сказать о нем как о родителе. Впрочем, таков он был всегда.

— А, посмотри, она уже ждет нас.

Люси немного подалась вперед, чтобы взглянуть на Изабеллу, которая поджидала их в крытой нише нового дома. Она просто сияла, производя впечатление женщины, которую обожают и страстно любят. Люси очень хотелось, чтобы то же самое можно было сказать о ней. А пока душа отозвалась легким уколом зависти. Но она непременно добьется своего.

— Дядя, Люси, — позвала Изабелла, пока лакей открывал перед ними двери, — входите.

— К моему большому сожалению, леди Блэк, я не могу остаться, — ответил отец. Проводив Люси до дверей и поручив ее заботам Изабеллы, он повернулся и вышел под зябкий моросящий дождь. — Думаю, леди Люси с радостью примет ваше великодушное предложение.

И вот Люси уже вводят в теплый вестибюль дома. Дворецкий Биллингз принял ее шляпку и накидку, Изабелла потянула ее за собой в уютный салон, в котором она принимала Элизабет и других гостей.

— Когда это вы успели договориться о том, что сегодня со мной будешь нянчиться ты?

— О, Люси, как ты можешь так говорить? — Изабелла широко открыла глаза в притворном удивлении.

— Очень просто. В течение последних двух недель ты была для меня и компаньонкой, и, осмелюсь сказать, воспитательницей. И несомненно, активной сторонницей моего отца во всем, что касается плана выдать меня замуж за герцога Сассекса.

Буквально упав на стоящий неподалеку диванчик, Изабелла принялась играть с мягкими кистями, украшавшими подушку.

— Отец желает тебе добра, а уж после того, как… ну, после того, как ты отравилась, он всерьез обеспокоился. Ясное дело, что-то идет не так, Люси.

— Непонятно, как ему удалось прийти к такому заключению. Его же никогда нет дома. А когда он все же появляется, не слишком много времени тратит на беседы. Он просто похоронил себя в кабинете.