даже не представляешь, как тогда защемило сердце.

Яшар. Представляю. Я стоял у окна, и тоже щемило сердце.

(Яшар поднимается из-за стола, подходит к Якову).

Яков. Да, время летит. Все, что было, уже кажется не таким уж и важным. Но вот парадокс, чем дальше от того времени, тем яснее картинка и острее переживания, как будто все было только что.

Яшар. Я все это вижу каждый день.

Яков. Ты, да, но там все другое, природа, которой мне не хватало.

Яшар. Так что не приезжал?

Яков. Дела.

Яшар. Дела! Давай садись, за ясность прошлого.

Яков. Да ты что! Мы же свалимся.

Яшар. Ниже пола не упадем, по чуть-чуть (садятся за стол, Яшар наливает. Выпивают).

Яшар. С приездом, дурачок.

Яков. Это почему же дурачок?

Яшар. А что нормально уехать, не зная, куда и вернуться затосковав.

Яков. Почему не зная куда. Там историческая родина.

Яшар (с усмешкой). Да ты что, Яша! Ты помнишь плакат из детства «Родина-мать». Оба женского пола. Мать всегда одна, как и родина. Где родился, там и родина (стучит по столу) Ясно!

Яков. Не буянь.

Яшар. Не буду.

Яков. А как еще сказать?

Яшар. Откуда я знаю. Израиль. Земля обетованная. Кстати, почему Израиль? Почему ты не поехал в Биробиджан? Там все ваши должны быть.

Яков. Ты что! Какие там наши откуда?

Яшар. И то верно, какие там ваши.

Яков. Я рад, что приехал, что именно здесь, почти ничего не изменилось. И ты все такой же.

Яшар. Все изменилось, разуй глаза, разве этот дом, да деревья. В первую очередь мы изменились, Яша.

Яков. Уверен?

Яшар. А то! Утром даже зеркало от меня отворачивается. Я когда просыпаюсь по привычке рано, лежу и думаю о чем-то с серьезным видом, торопиться-то некуда. А спроси через 5 минут, о чем думал, не вспомню.

Яков. Это склероз.

Яшар. Это маразм.

Яков. Отчего.

Яшар. От гнилой тоски. Какими мы были раньше! А! (мечтательно.) Молодыми, стройными. Красивыми…А, теперь? Конечно, кое-что осталось от былого, но вот красота поблекла. Во. Вспомнил.

(Поднимается, уходит и возвращается со старым фотоальбомом, садиться рядом с Яковом).

Давай освежим память страницами молодости, пролистаем лучшие моменты нашего прошлого, как понимаем теперь, почти безоблачного. Какие были мечты, когда у тебя нет ничего кроме детства. Только сейчас понимаешь, что, то время – сокровище. Это время счастья, к которому всегда стремились, но не замечали, что оно рядом. Глядя на эти фотографии, я понимаю, что там была иная реальность. В будущее смотреть порой бесполезно, там все предсказуемо – болезни, кровать, утка. Но в прошлом есть свои замечательные стороны. Вот чем оно хорошо?

Яков. Откуда я знаю. Памятью.

Яшар (передразнивает). Откуда, я знаю, откуда я знаю! Нет в тебе полета. Слушай и внимай, пока я рядом. Там, Яша, нет одной очень важной детали – ностальгии! Она живет только в прошлом.

Яков. Но смотреть в будущее все-таки надо. Если нет веры и в завтра, зачем оно сегодня!

Яшар (восхищенно). Спиноза. Как сказал! Сегодня – это реальность и этим надо дорожить. День прошел, жив, замечательно. И все. Что нам тогда было надо, в далеком детстве? Иногда слушаться, а так ешь, пей, гуляй. Сейчас понимаешь, какие были маленькие требования, но уже поздно (показывает на фотографию.) Смотри, какой ты был худенький, глазки на выкате, таращатся в объектив.

Яков. На себя посмотри – колобок в штанах.

Яшар. Был упитанный. Как про нас тогда говорили, когда мы что-то обсуждали. «Вон Яшки якшаются»

Яков. Интересное было время.

Яшар. И ты был скромный тогда, тихий, когда приходил к нам, с невинным взглядом. (Изображает его детский голос) «Нина Степановна, а Яша дома?» – «Наш дома». И ты тихо проскальзывал в мою комнату, да так, что ни одна половица не скрипнет. Ты летал, что ли тогда?

Яков. Только по полу, когда с тобой дрались.

Яшар (мечтательно). Да, было, но друг за друга стояли. Листаем дальше. Так это времена суровой школьной жизни, когда тяжесть дневника определялась записями в нем.

Яков. У тебя чаще тяжелее был. Так, что еле волок его.

Яшар. Ну, что делать. Я такой был неусидчивый. Борец с несправедливостью.

Яков. Задира ты был, заноза в заднице. Почти у всех.

Яшар. Это твое мнение.

Яков. Знаешь, говорят «мнение, как и задница, есть у всех». Вот и у меня есть и то и другое.

Яшар. Вот и засунь его в нее.

Яков (не реагируя на слова Яшара). А здесь нам лет по 17?

Яшар. Последний класс.

Яков. А это Люська из соседнего подъезда! Откуда фото?

Яшар. Из школы стащил.

Яков. Как мы по ней вздыхали. А она проходила мимо, гордо подняв голову. Одни воспоминания.

Яшар. Какие?

Яков. Мне однажды удалось пригласить ее в кино, и она согласилась. Помнишь, мы как-то в парк собирались, и я сказал, что не могу. Это когда ты там подрался и пришел в разорванной одежде.

Яшар (сурово). Я-то помню. Так вот где ты был! А я там один бился! Ну, и гад, же ты Яшка. За спиной друга. Мы же тогда договорились, что ради дружбы на нее не смотрим.

Яков. В личных отношениях с женщинами дружба тускнеет.

Яшар. В таких случаях дружба не тускнеет – гаснет. Да, жаль, что я тогда не знал. Сколько лет скрывал. А всё таил. Не было бы тогда дружбы, и тебя бы сейчас здесь не было.

Яков (оправдываясь). Да, я забыл. Сначала боялся потерять друга, а потом забыл. Вот фото увидел и вспомнил.

Яшар. Боялся. В ухо ты боялся получить. Тихоня.

Яков. А в ответ?

Яшар. Слабо было бы. Ты же слабак был.

(оба встают друг против друга).

Яшар. Что пробовать будем? Нет, я сразу почувствовал, в тебе гнильца есть. Было, видимо, и раньше что-то гаденькое.

Яков. И что же?

Яшар. Да вот за давностью лет не вижу. Я не могу так глубоко смотреть в прошлое.

Яков. А в будущее?

Яшар. Тем более. Я же не знаю, где край моего горизонта, так зачем зрение напрягать. Что волноваться. Думать о смерти не стоит, но не стоит и пренебрегать тем, что она есть. Когда надо старуха с косой сама придет.

Яков. А ты ее пустишь?

Яшар. Попробую уговорить подождать, чтобы посмотреть на твои болячки в старости.

Яков. Уверен, что получится?

Яшар. Уже получилось. Инфаркт был, договорился. Тебя хотел увидеть, чувствуя твое