Первая английская поваренная книга, любимая реконструкторами и медиевистами всего мира, – изданный в конце XIV столетия труд под названием The Forme of Cury («Способ приготовления пищи»; слово cury происходит от старофранцузского глагола cuire, означающего «готовить еду»). Эта написанная при жизни Чосера книга стала первым источником, к которому я обращался, пытаясь воссоздавать описанные им блюда. Но, как и в большинстве ранних кулинарных книг, здесь собраны рецепты королевской кухни, в данном случае составителями выступили повара короля Ричарда II (1367–1400). Почти все ранние поваренные книги созданы в том же ключе: появившуюся в начале XIII века французскую Le Viandier de Taillevent (в вольном переводе «Знаток мяса Тайлевент») сочинил королевский повар; «Опера», прекрасная итальянская поваренная книга, написана Бартоломео Скаппи, который действовал, используя связи в Ватикане; замечательная немецкая книга рецептов составлена поваром имперского князя Священной Римской империи, и этот список можно продолжить.

«Способ приготовления пищи» (1377–1799).

И обеды, и история готовятся для состоятельных господ. Моя цель не превознести, но возвысить и вернуть пищу на подобающее ей место в истории, заштриховать некоторые огрехи неизвестности. В XXI веке нам кажется, что еда окружила нас, об этом свидетельствуют и рост числа кулинарных программ на телевидении, и движение против фастфуда, и повара-знаменитости, и бесконечные книги рецептов, и капкейки, и непереносимость глютена, и прочая, и прочая. Мы проводим время не столько за едой и её приготовлением, сколько за созерцанием процесса приготовления. Мы не озабочены и не одержимы едой, но она обступила нас со всех сторон, и мы в ней тонем. Мы испытываем к еде тот же страстный и ненасытный интерес, с каким ипохондрик относится к собственному здоровью, потому что от количества просмотренных серий бесконечных кулинарных шоу наши желудки не становятся полнее.

Фронтиспис книги Жюля Гуффе The Royal book of Pastry and Confectoinary («Королевская кулинарная книга кондитера», 1874).

История с её войнами, открытиями и ужасами вводила нас в заблуждение, подобно фокуснику, по воле которого монеты то исчезают, то появляются вновь, и в критические моменты мы теряли способность следить за пищей. Как будто в том, чтобы говорить о ежедневном наполнении наших желудков, было что-то неприличное. Записывались любые сведения, кроме этих, а счастливое возвращение к теме случалось, лишь если речь заходила о снабжении армии или наступлении голода. О том, что ели на завтрак, обед и ужин, когда обстоятельства были не столь жёсткими, нам остаётся только гадать. В следующих главах будут представлены эпизоды, которые, как я надеюсь, смогут начать восполнять пустоты и исправлять недоразумения кулинарной истории.

Миссис Изабелла Битон «Книга об управлении хозяйством» (1859–1861).

И хотя миссис Битон не дожила и до 30 лет, ее книга господствовала над английской кулинарией большую часть века.

Константинополь, Кристофоро Боундельмонти Liber insularum archipelagi («Книга островов в архипелаге», 1482).

Распад Римской империи, случившийся в V веке, поверг неграмотных в массе своей европейцев в продолжительный обморок, и они позабыли всё, что когда-либо знали об искусстве, архитектуре, водопроводе и даже сельском хозяйстве. Централизованная римская власть пала, система торговых отношений разрушилась, воцарились войны и мор. Разрозненное городское население утратило приобретенные при римлянах знания и навыки, и Европа оказалась в худшем положении, чем до оккупации.

Святой Антоний и жертва Антониевого огня, из книги Ганса фон Герсдорфа Feldbuch der Wundartzney («Пособие по хирургии», 1551).

Среди достижений, которые римляне представили Европе, было искусство рыборазведения, то есть выращивание рыбы в прудах и естественных водоёмах для пропитания. Многообразные виды искусственно разводимой рыбы, в особенности щука и лещ, обеспечивали необходимым белком и обогащали рацион обычных европейцев. Культура рыбоводства получила широкое распространение и оказала значительное и прочное влияние на граждан Римской империи: рыбу было легко разводить, она являлась качественной пищей и позволяла местной знати собирать налоги. После падения Рима рыбные хозяйства на Западе медленно вымерли, хотя искусство, архитектура и внутренний водопровод продолжали развиваться на Востоке.

Римские рыбы, мозаика на Villa dei Settimii (I век)

Примерно через шесть столетий после падения Рима, в 1095 году, на Клермонском соборе во Франции папа Урбан II призвал христианские народы взять в руки оружие и освободить Иерусалим от владычества мусульман. Незадолго до этого он получил письмо от византийского императора Алексея с просьбой помочь в отражении турецких набегов, хотя сама идея крестовых походов набирала силу уже несколько лет. В любом случае, подвиг был сомнительным – убедить тысячи неграмотных, плохо вооружённых, неподготовленных и истощённых крестьян совершить марш через всю Азию, чтобы завоевать город, который они никогда не видели и который на протяжении пяти веков после падения Рима в действительности не был христианским.

Несколько ранее, в том же году, папа Урбан II возложил на госпиталь ордена антонитов миссию исцелять жертв эрготизма – широко распространённого в средневековой Европе заболевания, известного как Антониев огонь. Его вызывало употребление в пищу зерна, заражённого спорыньёй – Claviceps purpurea, грибком-паразитом. Симптомами отравления были судороги, головная боль, рвота, маниакальные расстройства и галлюцинации, вызванные действием содержащейся в спорынье лизергиновой кислоты. При тяжёлых формах появлялась гангрена, поскольку спорынья обладает также выраженным сосудосуживающим действием. Средневековые крестьяне не знали о причине заболеваемости, и число пострадавших с каждым годом росло. Примечательно, что даже в настоящее время спорынья может внезапно поразить до 10 % урожая пшеницы. Крестьяне, чей ежедневный рацион состоял из пива, супа и хлеба, питались впроголодь, но связать вместе эпидемическое безумие и нехватку белковой пищи удалось лишь в конце XVII века.