Сначала, когда за окнами было светло, все сидели за столом, пили кислое сухое вино, закусывая наскоро приготовленными девочками пресными салатами. Одноклассниц на празднике свободы от родительских глаз было три. И все они выглядели совершенно иначе, чем в школе. Макияж и шпильки все-таки меняют женщин до неузнаваемости. Рядом с Аликом, тесно прижимаясь к нему бедром, сидела Милена Пыжова, считающаяся первой красавицей класса. Она говорила громче всех, не забывая подливать в бокал Иванову вина, при этом под столом прижималась к нему ногой. Когда совсем стемнело, свет решено было не зажигать и устроить танцы.

Когда музыку включили на полную мощность, Милена наклонилась к Алику, обхватила его за шею и крикнула в его ухо:

– Ну что, пойдем потанцуем, что ли.

В тесной комнатке места не было совсем. Пришлось прижиматься друг к другу. Милена обняла Иванова двумя руками. В коротком промежутке, пока меняли кассету в магнитофоне, Милена спросила:

– Алик, а ты умеешь целоваться?

– Разумеется, – ответил Иванов, у которого уже все кружилось перед глазами.

– А то давай научу, – предложила Милена.

– Да я сам кого хочешь…

– Тогда пойдем, – усмехнулось искушение и потащило Алика в коридор.

В соседней комнате на собственной кушетке уже вовсю целовался с кем-то Васечкин. Пришлось прикрыть дверь в комнату плотнее.

– Сорри, – извинилась Пыжова и потянула Алика за руку в сторону кухни.

Вдвоем они едва уместились на маленьком стульчике. Точнее, на стульчике сидел Иванов, а Милена у него на коленях. Рядом на кухонном столе стояли тарелки с остатками салатов и пустые бутылки. Но Пыжову это не смутило. Опустившись на колени к однокласснику, она обхватила его за шею и впилась в рот полными губами. Похоже, она не блефовала: опыт у нее действительно был. И не маленький.

– Не так, не так, – повторяла она, – нежнее надо. Языком попробуй. Сейчас покажу…

Музыка гремела во всю мощь, и все равно Алику показалось, что он услышал треньканье звонка. Но избавиться от Пыжовой не было никакой возможности. И все же он оторвался от Милены, когда понял, что кто-то уже вошел в квартиру. Не сразу, конечно, но отстранил Пыжову от себя. Отстранил, поднял глаза и увидел.

Лена стояла у входа на кухню и улыбалась. Улыбалась так светло и через такую боль, словно она жалела его, будто Алику гораздо хуже, чем ей самой.

Она улыбалась, а глаза были переполнены слезами.

– Прости! – прошептал Иванов.

И не услышал себя.

– Прости, – крикнул он вслед убегающей Лене.

Попытался подняться, но Пыжова придавила к маленькому сиденью.

– Чего ты, бегать за ней будешь, что ли? – рассмеялась Милена.

Он отпихнул ее и бросился вон из квартиры друга. Лифт увозил Лену вниз. Алик бежал следом, перепрыгивая через три ступеньки. А когда выскочил из парадного, во дворе уже никого не было. Он побежал к Лениному дому и долго звонил в квартиру, но никто не открыл.

Утром поехал в больницу и встретил выходящую из ворот Ленину бабушку.

– Не ходи туда, Алик, – сказала старушка, – очень тебя прошу, не ходи. Леночка вчера домой на праздники отпросилась. Ее отпускать не хотели. А она так просила, так просила!.. До дому даже не дошла, в соседнем дворе сознание потеряла. Знакомые увидели – «Скорую» вызвали и мне позвонили. Слава богу, «Скорая» быстро приехала. Сейчас Леночка в палате интенсивной терапии, ее нельзя беспокоить.

Лена в школе так и не появилась. Алик сдал экзамены и отнес документы в медицинский институт. К этому времени он уже знал, что Лена выписалась из больницы и уехала с бабушкой в санаторий. Уже учась на первом курсе, Алик решился сходить к Лене еще раз. Дверь открыла незнакомая женщина.

– Кого? – переспросила она. – Лену? Это, наверное, из тех, кто жили здесь прежде…

И это «прежде» прозвучало как «давным-давно».

– …Мы-то здесь третью неделю всего: по обмену вселились. А прежние жильцы, говорят, в Москву перебрались: у них кто-то там болеет, а в Москве клиники лучше.

Алик брел по улицам, и внутри него было пусто. Зачем-то зашел в магазин и купил бутылку водки. Одному пить не хотелось, хотелось выговориться, и он поплелся к Сереге Васечкину. А у того родители с сестрой были на все той же даче. Но Васечкин сидел дома не один, а с Пыжовой, которая появилась у него за пять минут до Алика с литровой бутылкой джина. Втроем выпили все, больше всех напился Алик. Серега побежал в магазин за продолжением. А когда он вернулся, то на его кушетке происходило то, что не должно было происходить…

Алик лежал на животе. Он не хотел смотреть, как Милена одевается.

– Нажрались, конечно, как свиньи, – подытожила она все произошедшее только что.

И хихикнула. Потом опустилась на кушетку и поцеловала Иванова в спину.

– Ну, если захочешь, заходи или звони. А ты ничего, мне нравишься – прикольный такой.

Дверь за ней захлопнулась. Иванов поднялся, оделся кое-как и вышел в комнату к Васечкину.

– Налей мне водки!

Эту ночь Алик провел у Сереги. Васечкин если и пил еще, то очень мало. Зато Иванов разошелся. Потом стало совсем плохо. Он едва успел добежать до туалета и склониться над унитазом. Его выворачивало наизнанку, выворачивало долго и муторно. Алик мучился и хрипел, слезы текли по его щекам. Какое-то время удавалось терпеть, но все же силы покинули Алика, и он разрыдался уже в голос. Рыдал от жалости к Лене и ненависти к себе.

Алик шел через больничный двор, когда увидел спешащего навстречу Васечкина.

– Слава богу, успел, – выдохнул Серега, – я наудачу зашел, а мне сказали, что ты теперь на другом отделении. А рабочий день уже закончился.

– Конкретно зашел? – поинтересовался Иванов.

Васечкин кивнул.

– Никогда тебя не просил, но сейчас во как надо!

Он провел ребром возле своего горла.

– Позарез!

– Чего тебе надо? – рассмеялся Олег.

– Этот, как его… – смутился Сергей, – больничный. Если я из районной поликлиники притащу, начальство не поверит. В ведомственной мне никто не даст. А так вроде я в больнице лежал. Будто бы у меня сердце прихватило, а еще лучше – печень.

– Печень не гарантирую, но с сердцем помочь смогу. Меня как раз бросили замещать заведующего кардиологическим отделением, так что я тебе листок о нетрудоспособности выпишу и сам потом закрою, в канцелярии печать поставлю. Но только я его с пятницы могу выписать. На какой срок тебе нужно?

– Недели хватит. В пятницу в самый раз. А то у меня по графику отпуск в сентябре, но в связи с очередным выговором отпустят не раньше декабря. А я который год обещаю к отцу на дачу приехать, чтобы за грибами с ним сходить, на рыбалку, да и вообще, в бане попариться.