Соответственное отношение человека к труду и к капиталу (и к власти) — есть вопрос классовый. В какой пропорции держатели акций — управляющие и рабочие — являются наемным работниками и совладельцами предприятия определяется аналогичными соотношениями. То же относится к фермерам и предпринимателям, которые сами решают, интересы труда или капитала им ближе.

Предприниматель, представитель т. н. мелкой буржуазии — например, спекулянт, покупающий на свои деньги товар и продающий дороже в розницу, наполовину капиталист и рабочий. Прибыльность капитала ограничена его рабочим временем. Чтобы стать большим капиталистом, ему не хватает главного ресурса — времени, т. к. самостоятельно он в силах продать лишь ограниченное количество товара. Сколько не вкладывай дополнительно денег — за единицу времени не продать больше. Таким образом, предпринимателю нужно бороться не за прибыльность капитала, а за прибыльность труда — своего и его наемных работников. Но и здесь интересы труда и капитала сходятся в борьбе против власти бюрократии.

Мелкая спекуляция может превратить пролетария в капиталиста лишь на несколько процентов, в зависимости от отношения дохода с капитала к доходу от труда.

Насколько чиновник принадлежит к классу бюрократии, а насколько к трудящимся, зависит от отношения суммы всех его госпривилегий (начиная с казенных карандашей до взяток с олигархов) к величине его оклада.

Сумма, заработанная госолигархом или нефтяным магнатом собственным трудом — физическим или интеллектуальным — на некоторую долю превращает их в трудящихся. Любой человек, кому банк начисляет процент по денежному вкладу, на крупицу становится капиталистом. Это — крайние случаи. Чистых явлений нет и быть не может. Классовый вопрос не в величине дохода, а в источнике и, во-2-х, в отношении величины этого источника к общему доходу каждого класса.

Каждый предприниматель, получающий доход от своего труда — предпринимательской смекалки, деловых идей и т. д. — является в этом, как трудящийся, частью рабочего класса. Он же, получая доход от найма рабочей силы и вложенного капитала, является капиталистом.

Предприниматель одновременно является и капиталистом, и рабочим. Он вкладывает свой капитал в бизнес — и с этого капитала получает доход; здесь — он капиталист. Но в то же время он является наемным работником (сам у себя) — и за свой труд также получает доход. Учитывает ли это его бухгалтерия или нет, значения не имеет. В каком соотношении являются эти два вида его дохода — этим и определяется, кто он больше: буржуй или рабочий, защита каких интересов ему ближе: защита его капиталистической прибыли или защита его труда, защита капиталистической или трудовой собственности. Не идеология, а прямой материальный интерес заставляет его поддерживать буржуазную (либеральную, правую) или рабочую (коммунистическую, левую) партию. Одно бесспорно: интересы центристов (государства, бюрократии и коррупции) предпринимателю ничуть не близки; более того — они ему прямо враждебны.

Патриотизм чиновничий и патриотизм буржуазный не имеют между собой ничего общего, — кроме общего противостояния трудовому народу. Об этом говорит сегодня марксистский анализ общества.

Интересы людей как собственников, как акционеров, как работодателей защищает партия буржуазии (правые). Правые защищают капитал и капиталистическую собственность.

Интересы людей как рабочих, как трудящихся защищает рабочая партия (левые). Левые защищают труд и трудовую собственность.

Центристские партии защищают власть бюрократии как государственные интересы. Потому слова о патриотизме вообще, т. е. без классовой оценки, всегда означают патриотизм к существующей власти, к существующему государству.

К слову. В другом месте мы обязательно скажем, что непонятно совершенно, как может быть политически, экономически или социально защищаем человек, например, как русский, или определяемый по любым другим идеалистическим признакам.

Каждый человек решает сам, в чем его первоочередная материальная заинтересованность, интересы какого класса ему дороже: выгодней ли ему и его семье процветание всех капиталистов, или благополучие всех рабочих или сытая жизнь всех госчиновников. Вопрос этот совершенно не идеологический, не нравственный, а всецело материальный. Если капиталист вдруг скажет, что болеет за интересы эксплуатируемых им трудящихся из-за своих моральных, этических или духовных соображений — это вранье. Каждый класс есть класс для себя; каждый класс заинтересован' только в своем материальном благополучии, и положение других классов интересует его исключительно потому, насколько этим обеспечивается его выгода.

Бюрократия — особый класс, чье процветание зависит не от оклада и не от собственности, работающей капиталистически, а от должности, т. е. возможности использовать государство как инструмент своего благополучия. Все государственные предприятия такие же эксплуататоры, как и частные, капиталистические, несмотря на различие в форме эксплуатации. Государственный капитал настолько же угнетает рабочих и весь народ, как и частный, буржуазный. Чиновник как фактический собственник государства — государственной собственности и госвласти — несмотря на формально пролетарское положение, такой же эксплуататор и капиталист. Бюрократию нельзя считать буржуазией — это грубая и коренная ошибка — т. к. капиталистическая собственность приносит ей доход опосредственно, т. е. через государственную эксплуатацию. Бюрократия не является и рабочим классом, несмотря на примерное равенство зарплат среднего чиновника и среднего трудящегося. Помимо декларируемого крошечного оклада, чиновник имеет сотню легальных и не легальных возможностей кормиться за счет благополучия общества. Эту свою привилегию он никогда не согласится добровольно отдать.

Основа капиталистической эксплуатации — прибавочная стоимость. Теория государственной эксплуатации стоит перед марксистскими теоретиками на повестке дня.

Диалектически класс определяется через свою противоположность. Рабочий класс, лишенный собственности и власти, определяется через противоположность к буржуазии (собственникам частной собственности и капитала) и бюрократии (собственникам государственной собственности и власти). Рабочий класс (народ как источник власти и создатель всей собственности) противопоставляется экономической власти (капиталу) и политической власти (государству). «Классы — это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» [Ленин, 39: 15]. Государство (власть) имеет общественную привилегию присваивать себе и труд рабочего, и капитал буржуазии; буржуазия может присваивать себе только труд рабочего; рабочий класс не хозяин ни капитала в стране, ни политической власти.

Пролетариат — это класс, лишенный средств производства и продающий свою рабочую силу. «Чистый» класс буржуазии (ростовщики, латифундисты) совершенно не продает свою рабочую силу; социальные революции XIX–XX веков привели к тому, что таковых вовсе не осталось в обществе: практически вся буржуазия является трудящейся. Бюрократия также продает свою рабочую силу, но не лишена средств производства. Тот факт, что все классы современного общества являются одновременно и работающими и владеющими собственностью, нисколько не означает слияния буржуазии и пролетариата и прекращения их существования как самостоятельных: классовый анализ заключается в выяснении степеней этой интеграции в общей системе классовой борьбы.