Пусто, темно. Спертый воздух. Кухонный модуль выключен.

Дома Бритва не появлялась.

В стенном шкафу Луций нашел два черных костюма для аэроцикла, пару маек, штаны с встроенными наколенниками, нетронутую после химчистки форму с ровным слоем пыли на плечах и… Он нахмурился, вытащил вешалку на свет.

И платье в пол. Из тягучей серебристой ткани, на бретельках. С магазинной биркой.

Неожиданно.

Но за платьем вполне ожидаемо таился сейф с оружием. Луций ввел код, общий для всего командного состава центурии, и замок щелкнул. С внутренней стороны дверцы высветился перечень содержимого, всего, что было зарегистрировано на номер Три-Два-Шесть: распылитель, спица, нейтрализатор, сборный короткоствольный «цицеро», три запасные батареи и нож. Внизу отметка службы контроля, охраны и конвоирования – последняя проверка месяц назад. Распылителя и нейтрализатора не хватало. Распылитель Бритва брала с собой в Эос, Луций его помнил. А вот куда делся нейтрализатор? Может, тоже увезла?

Или захватила перед тем, как сбежать.

В ящиках нижнего отделения внавалку лежало белье, коробка с какими-то женскими примочками, тюбик бальзама для губ, использованные разменные карты, упаковка сменной пластины для имплантата. В углу комнаты гантели и свернутый коврик. На столе пакет с протухшей соевой лапшой и ключи от аэроцикла. Хозяйка из Бритвы явно была неважной. На койке остался отпечаток ее тела; покрывало смято, словно на нем лежали. Лицом к стене, поджав ноги. Так, как она лежала перед поездкой в Эос.

Вид из окна закрывала стена соседнего здания. Черная, со следами старой рекламы: видны остатки нарисованной руки, в пальцах дымится сигарета. В щели между домами блестел и жужжал вечерний проспект. Мигали красные бусы разделительных линий. Снаружи было шумно, а на этаже общежития – тихо, как вакууме. Большинство номеров поувольняли или разогнали, и Управление будто лишилось ног. Голова работала, но таскать эту голову было некому.

Вызов некса заставил Луция вздрогнуть. Он тронул мочку уха.

– Луций Цецилий.

«Декурион, ничего».

На связи был Юлий Ветурий, новичок из его декурии, спец по чипам и денежным потокам. Как всегда неприветливый и настороженный – родственная душа.

– Уверен?

«Не был бы уверен, не звонил бы. Декурион», – добавил он, чуть подумав. Позволил себе чуть больше, чем диктовал Устав, но на этот раз Луций не стал делать замечание. Сам попросил Юлия об одолжении, и хорошо, что тот согласился. Юлий Луция уважал, но не слишком любил. Впрочем, как и все легионеры Управления Четвертой.

«Еще что-то, декурион?»

– Нет, спасибо.

Луций отключил некс и сел на подоконник.

Куда теперь?

Он снова осмотрел комнату. Задержался на оружии в сейфе. Прикинув все за и против, глянул в зеркало и потер щетину. Хорошо, что забыл побриться.

Луций одернул рукава куртки и натянул перчатки, спрятав наградной браслет и орла на запястье. Собрал «цицеро» из сейфа, предварительно продув широкий ствол. Сунул за пояс на спине. Он не любил эти пушечки: слишком мощные для своего размера, с сильной отдачей и неудобной рукоятью. Бессмысленные, как карманный огнемет. К тому же, у них частенько заедала блокировка: могла не выстрелить в нужный момент или, наоборот, стрельнуть в кобуре. От такой перспективы даже задница холодела, чувствовала направленное на нее дуло. Но не со спицей же идти…

Эхо шагов металось по этажу призрачной дробью. Освещение выключено, не видно ни души. Дверь в помывочную в конце коридора выбита, во тьме звонко капало. Луций заложил руку за спину, поближе к рукояти «цицеро», и постучал в ближайшую комнату.

В итоге он сумел поговорить лишь с двумя соседями. Остальных не было дома, или же они просто не желали отпирать.

– Не видел, – пожал плечами седой номер из комнаты напротив. – Давно не появлялась.

– Не знаю такой, – скривилась нюхач в конце коридора. На ее лице цвел густой синяк, пары зубов не хватало. – Я здесь редко бываю, декурион.

Глухо, тупик. Даже если они действительно что-то знали, то вряд ли желали сотрудничать после того, как Сенат спустил на них всех собак. Луций их не осуждал, но очень хотел добыть нужную информацию. Даже кулаками, если потребуется.

Спустившись на парковку, он вынул из кармана ключ – тот самый, со стола Бритвы – и нажал кнопку на брелоке. Где-то за колоннами зарычал мотор, по бетону и припаркованным авто скользнули рыжие отсветы.

Луций застегнул куртку, вытянул капюшон из воротника. Хлопнул по манжетам, и рукава загрубели, превратившись в броню.

Давно он не ездил на аэроцикле.

* * *

– Мне нужен Красавчик, – сказал Луций во втором тоннеле.

Зазывала еле умещался за столом. Под толстыми пальцами мигала встроенная панель. На ее экране лупили друг друга темнокожие бойцы – своего рода реклама, прямая трансляция с Арены.

– Не по адресу. Педики в Четвертом, – он смерил Луция выцветшим взглядом.

Вот же…

– Это прозвище. Красавчик.

Зазывала устало скривился.

– Слышь, крашу-ногти, я ваще не в курсах, кого и как вы там в вашем курятнике зовете, понял? – Он махнул в сторону шлюза, рядом с которым маялись вооруженные номера. – Идешь, нет?

Рука едва не скользнула за спину, к рукояти «цицеро».

Грязная тоннельная крыса.

Луций коротко выдохнул, привычно сбрасывая гнев. Кивнул и положил на стол разменную карту с двумя сотнями денариев – членский взнос и билет в одном флаконе. Зазывала подгреб карту к себе, проверил ее на сканере и ткнул в экран разблокировки. Шлюз открылся, за ним тянулся тоннель с редкими точками ламп. Никаких опознавательных знаков, только граффити на стенах.

Луций завел аэроцикл и полетел по скату. В ушах заложило, влажный холодный воздух ударил в лицо. Пахло плесенью, на стенах зеленели потеки, в свете фар поблескивали лужи. Видимо, тоннель пролегал под главными стоками канализации. Он вел все ниже, пока не впал в анфиладу помещений – заброшенный распределительный уровень, судя по сломанным и устаревшим системам управления у стен.

Поверх старых щитов висели панели букмекерских автоматов. Рядом с ними толпились номера: совали разменные карты в слоты, подставляли чипы на запястьях под сканеры. По коже бежал луч, и на сенсорном экране возникала сумма к списанию с личного счета. Развертывался список: ставки на количество раундов, на победителя, на нокаут или победу решением судей. Выше сменялись лица бойцов. Их тоже выбирали. Бойцы, получившие наибольшее количество голосов и ставок допускались к рингу. Умное исключение темных лошадок и возможных джекпотов.

Поодаль выстреливали цветом и звуком игровые панели.

Какая нора.

Вонь, жар, духота навалились разом. Куртка и рубашка приклеились к спине влажным компрессом. Тонко пищало в ушах, и «гелиоса» хотелось так, что язык прилип к небу.