Помнит ли она об этом? Узнает ли, если увидит вновь? Конечно, он не ставил себе цель получить ответы на эти вопросы. Эрик хотел лишь взглянуть на нее и понять причину истязавших ее душу ночных кошмаров.

Девушка подъехала к скамейке, на которой лежали вещи, сняла меховые наушники и бросила их в рюкзак. Встряхнула головой, и кудрявые волосы цвета воронова крыла разметались, покрыв ее черной вуалью. Затем она сняла куртку и положила ее на скамью, поправив, чтобы не упала на снег. Сделав глубокий вздох, она вернулась в центр катка.

Эрик постарался выбросить из головы все посторонние мысли и сконцентрироваться лишь на ней. Потребовалось не больше секунды, и он вновь поразился, как прочна связывающая их нить. Он читал ее мысли без малейшего напряжения, они казались ему музыкой, неслышным аккомпанементом к ледовому танцу. Она придумывала элементы, подбадривала себя…

— Аксель, Тэм, давай. Прибавь скорость… вот сейчас!

Она задержала дыхание, прыгнула в полтора оборота и приземлилась, практически идеально, высоко подняв ногу, но внезапно покачнулась и упала. Эрик едва не кинулся на помощь, однако сдержался, услышав суровый внутренний приказ. Через мгновение он услышал ее звонкий смех, переливистый, словно горный ручеек, бегущий по каменистым склонам.

Девушка встала, потерла ушибленное место и покатилась дальше, преследуемая внимательным взглядом. В этот момент Эрик заметил шпиона, выходившего из припаркованной на другой стороне улицы машины. Дэниэл Сен-Клер!

В ту же секунду Эрик засомневался. Это не мог быть Сен-Клер, он бы почувствовал его приближение. Приглядевшись внимательнее, Эрик понял, что это автомобиль не Сен-Клера, но определенно принадлежит кому-то из отдела. И этого человека интересовал не он, а Тамара.

Эрик решил подойти ближе и разглядеть незнакомца. Сделав шаг, он наступил на что-то и пригнулся. Это был рюкзак. Ее рюкзак. Переведя взгляд на Тамару, он увидел, что она полностью увлечена катанием. Приехавший человек также наблюдал за ней. Не раздумывая Эрик поднял находку и растворился в темноте. Кроме ботинок, он обнаружил маленькую дамскую сумочку. Взяв ее в руки, Эрик погладил мягкую лайковую кожу.

Вмешательство в частную жизнь? Да, он знал это. Если за ней следили те же люди, что и за ним, он должен знать причину. Возможно, Сен-Клер каким-то образом узнал о существовавшей между ними связи и расставил ловушку. Эрик медленно извлекал содержимое, рассматривая каждый предмет. Внутри небольшого кошелька он обнаружил пластиковый ключ работника отдела с именем Тамары. Боль пронзила его насквозь, словно разряд тока.

— Нет, — прошептал Эрик.

Не сводя глаз с кружащейся на льду фигуры, он разложил все по местам, положил сумочку в рюкзак и вернулся к тому месту, где обнаружил находку. Грудь сдавило, когда он наблюдал за Тамарой, такой красивой и трогательной. На ее волосах, словно россыпь бриллиантов, искрились в мягком лунном свете снежинки. Могла ли эта девушка быть иудой? Предателем в обличье ангела?

Эрик постарался глубже проникнуть в ее сознание, но ощутил лишь легкость и восторг.

Музыка в ее голове звучала даже громче, чем раньше, в движениях чувствовалась гармония духа и тела. Внезапно все стихло.

Тамара остановилась, чуть повернула голову, словно услышала какой-то тревожный звук. Она смотрела прямо на него, хотя Эрик знал, что невидим ночью за кустами в темном пальто. Тамара нахмурилась и двинулась в его сторону.

Бог мой, неужели связь так сильна, что она физически ощущала его присутствие? Или она поняла, что он читает ее мысли? Эрик отвернулся и решил было бежать, но почувствовал ее движения совсем рядом, казалось, до него доходит тепло ее тела. Теперь она его увидит. Понимая всю нелепость ситуации, зная, что совершает ошибку, Эрик повернулся к Тамаре.

Она озадаченно смотрела на него. Шеки горели, кончик носа покраснел. Тамара часто дышала, выпуская маленькие белые облачка в холодный морозный воздух. Даже когда Эрик отвел взгляд, он знал, что с ней происходит, в голове и в душе. Вероятно, именно так Бетховен ощущал звуки музыки. Эрик посмотрел на Тамару, понимая, что не в силах оторваться от огромных, темных, бездонных глаз, словно она посылала ему команды, как и он посылал ей. Господи, она уже выглядит как одна из нас.

Тамара нахмурилась и помотала головой, словно хотела стряхнуть с волос снежинки.

— Извините. Я думала, вы…

Эрик приложил все усилия, чтобы понять, узнала ли она его, показалось ли ей что-то смутно знакомым? Но не ощутил ничего похожего.

— Доброй ночи, — кивнул он, заставляя себя отвернуться.

Сделав шаг, он услышал молчаливую просьбу: Не уходи! Пожалуйста!

Эрик опять повернулся, не в силах поступить по-другому. Голос разума призывал не забывать о карточке работника отдела, лежащей в сумочке. А ему хотелось обнять Тамару, ведь она выросла такой красавицей. От одного взгляда на эту женщину у любого мужчины перехватит дыхание. В глазах Тамары появились слезы.

— Я уверена, что знаю вас. — Голос ее дрожал. — Скажите, кто вы?

Эрик понял, что ей необходимо это знать, в словах не было ни лжи, ни злости. Однако одно то, что она работник отдела, представляло для него опасность. Он ощутил волнение приехавшего мужчины, должно быть, нервничает, что Тамара задержалась.

— Думаю, вы ошиблись, — ответил Эрик, боясь, что она заподозрит ложь. — Уверен, мы никогда не встречались.

Он собрался уходить, но Тамара сделала шаг и протянула к нему руку. Она оступилась, и лишь отменная реакция Эрика спасла ее от падения. Он подхватил ее хрупкую фигурку и прижал к груди.

Эрик не мог заставить себя разжать объятия, а Тамара не сопротивлялась. Ее голова лежала рядом с лихорадочно бьющимся сердцем Эрика, его дурманил запах ее тела. Тамара обхватила руками его шею. Эрик был готов умереть тысячу раз, но не отпускать ее никогда.

Тамара подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза:

— Я знаю тебя, правда?

Тамара старалась отвести взгляд, но не могла. Она стояла так близко к незнакомцу, что касалась его всем телом, а руками обвивала шею. Мужчина крепко обнимал ее за талию. Тамара запрокинула голову и пристально посмотрела в его глаза, чувствуя, что попала в западню.

Он казался таким знакомым!

Они сверкали, эти глаза, как два огонька, в обрамлении пушистых черных ресниц. Красивые дуги соболиных бровей. Тамара готова была поклясться, что он приподнимает одну бровь, когда удивляется или озадачен чем-то. От этой мысли сжалось сердце.

Но я его не знаю.

Губы шевельнулись, словно он хотел что-то сказать, и сомкнулись вновь. Какие они мягкие! Как красиво он улыбается. Она так скучала по этой улыбке.

Что я говорю? Я никогда в жизни не встречалась с этим человеком.

Тамара чувствовала, как в широкой груди бьется мужественное сердце. Волосы, такие же черные, как и ее, только прямые, блестели в лунном свете. Они не лежали на плечах, а были заплетены в косичку и скреплены бархатной резинкой. Тамара коснулась затылка незнакомца, хотя знала, что права. Ей внезапно захотелось растрепать ему волосы, зарыться в них лицом, чувствовать щекой их нежное прикосновение.