- Это не ко мне, - усмехнулся, оценив черный юмор. – Я исключительно по живым выступаю.

- Куда мы едем? – открыла глаза, глядя перед собой.

  Странная она, даже очень. Никакого испуга, хотя любая другая на ее месте точно бы от страха в штаны наложила. Незнакомец, чужой автомобиль – да уж, девушки порой умеют удивлять своей глупостью и наивностью.

- Поедим где-нибудь, - спокойно выдал Матвей, все так же не выпуская девушку из вида боковым зрением. – Если ты не возражаешь, конечно же.

- Не возражаю.

  И снова закрыла глаза, не обращая на парня внимания. Еще бы, возражала она – второй день без еды. А тут такой подарок небес.

  На бомжиху не похожа, на нищенку тоже. Шмотки недорогие, но чистые.

  И откуда она свалилась только на голову Матвея?

  А ведь знал же, что симпатичные попки до добра не доведут…

   Такого Зверь еще в своей жизни не видел. Даже аппетит пропал, когда парень наблюдал за малышкой. Поглощала один гамбургер за другим – с такой жадностью, что ком в горле у Матвея застрял.

- Детдомовская? – единственное, что приходило на ум, так как остальные варианты уже отмёл.

  В армии с ним служил один паренек. Из детдома. Первые дни отъедался, сметая всю попавшуюся под руку еду. Пока плохо не стало, и нерадивого солдата еле в больничке откачали.

  Но Арина даже в сравнение с ним не шла – сердце сжималось, глядя, как эта еще совсем юная девочка уже столкнулась со всеми реалиями взрослой жизни.

- Лучше бы детдомовская, - проворчала, сделала глоток колы и снова принялась за гамбургер.

  Третий к ряду. И это за пять минут, если не меньше.

  Если так дело и дальше пойдет, то девчонка сейчас лопнет от обжорства. А потом больничка, полвечера таскать ее по врачам – наверное, пора заканчивать с благотворительностью. И так уже столько добрых дел сделал – не хватало очередной геморрой на свои вторые девяностые заработать.

- Хорош, - забрал тарелку с четвертым гамбургером, когда рука Арины уже потянулась вперед. Злобно зыркнула, но промолчала. – Плохо станет от переедания.

- Я про запас, - смотрела на этот несчастный бутерброд, не отводя взгляда.

- С собой забери, - Матвей взял гамбургер и протянул девушке. – Только сегодня больше не ешь, а то можешь в больницу загреметь.

- Спасибо, - впервые за целый вечер она улыбнулась. – Кстати, а как тебя зовут?

  Зверь рассмеялся. Таким оригинальным способом он еще с девушками не знакомился. Спас от охраны, откачал от обморока, накормил, а удосужился лишь банального “кстати”. Но синие глаза искрились, и, почему-то, не хотелось тушить их блеск.

  Лучше уж пусть улыбается, чем потеря сознания и плачевный внешний вид.

- Матвей, - улыбнулся в ответ. – Кстати, - добавил и… подмигнул.

  Девчонка покраснела, поняв свою оплошность. Так мило и наивно опустила глаза вниз, что Зверь в очередной раз умилился.

“Точно, спермотоксикоз” – промелькнуло в голове, пока с интересом разглядывал малышку.

  Сначала симпатичная попка, затем синие глаза, теперь вот пунцовые щечки – пора уже завязывать с этой малышкой. А то мысли сейчас заведут не в ту степь, и прощай победа на ринге.

- Поехали, отвезу тебя домой, - Матвей поднялся первым и направился к выходу, предоставив девушке самой сделать выбор. Если сейчас откажется, спорить не будет.

  И настаивать, кстати, тоже.

  Но она не сопротивлялась – уселась на переднее сиденье, сжимая в руке гамбургер.

- Я здесь недалеко живу, - произнесла, когда Зверь включил двигатель. – За супермаркетом налево, вторая пятиэтажка по правой стороне.

  Молча вырулил, а после и завернул, ища в темноте въезд во двор. Первая, вторая, а вот и заветная дорога. Еще каких-то парочка минут, и они расстанутся. Поскорее бы нужный подъезд, и подальше от него, Матвея, эти синие глаза.

  Парень сделал все, что мог – дальше будет только хуже, если сейчас крутанет руль, развернет автомобиль и направится к своему дому.

- Подъезд какой? – буркнул, притормаживая возле первого.

  Девчонка подалась корпусом вперед и посмотрела сквозь лобовое стекло вверх. Несколько секунд глазела, не отводя взгляда от балкона на третьем этаже, откуда орала музыка и слышались пьяные голоса.

  Интересно, что там увидеть-то хочет?

 - Слушай, а у тебя ствол есть? – произнесла довольно уверено, от чего у Матвея пропал дар речи.

  Медленно повернул голову в сторону девчонки.

- Чего?!

******

  Она реально дура или только прикидывается? Какой, нахрен, ствол? Идиотка малолетняя, да кем она его считает?

- Ну ты же бандит? – девчонка перевела взгляд на изумленного Матвея. – Тачка, бабки…

- Идиотская логика, - фыркнул, поражаясь наивности малышки. – Все, кто ездят на тачках, по твоему, бандиты?

- Ты похож, - ухмыльнулась, и снова уставилась в лобовое стекло, выкручивая голову.

  Да уж, вид у него и правда зверский, хотя многие девушки считали его симпатичным. Огромный шрам в виде полумесяца на левом виске и слишком тяжелый взгляд – Матвей редко показывал эмоции на лице. Предпочитал держать всё в себе – так легче скрыть от окружающих свои истинные чувства.

  Привык давно, теперь сложно с этим бороться.

- И нафига тебе ствол? – парень тоже выкрутил голову, глядя в лобовое стекло. На этот чертов третий этаж, где на балконе появилось парочка пьяных мужиков. – Сильно достали?

- Теперь до утра не угомонятся, - Арина откинулась на спинку своего кресла. – Лучше бы детдомовская, чем терпеть этих уродов каждый день, - в ее голосе столько горечи и ненависти, что Матвей на время впал в ступор.

  Слишком молода, местами даже наивна, но уже видела много грязи за свою непродолжительную жизнь. Сколько ей – восемнадцать? Ну, максимум девятнадцать, больше не дашь, однако Зверь понимал ее, как никто другой. Сам когда-то через это прошел – вечно пьяный отец, воспитатель хренов, не обращающая ни на что внимание мать, и никого близкого рядом.

  Чтобы объяснили, как правильно жить. Как в детском стишке – что такое “хорошо”, а что такое “плохо”. Пришлось самому делать ошибки и учиться на них же.

  Иначе не выжить.

- Маленькая еще стволом размахивать, - ухмыльнулся и медленно тронулся с места. – Поехали, приючу тебя, - сделал паузу и с улыбкой на устах закончил: - Арина.

  Нравилось называть ее по имени. На вкус пробовал. Так нежно звучало, и в то же самое время слишком необычно. Для Матвея.