— Да, объясни уж, — молвит Аид. Любопытно ему, вот он и не приказывает слугам хватать непрошенных живых гостей.

Начал мальчик сбивчиво рассказывать, что хочет победить колдуна. Вдруг отверз уста молчаливый мрачный Танат:

— Тысячи лет забираю я души людей. Давно заметил: не бывает безнадёжно тёмных душ или безупречно светлых. Есть в людях и тьма, и свет, только в разном количестве. Ещё ведаю: есть над всеми мирами вселенское Добро и вселенское Зло. Зло — это колдун, что преследует тебя, юноша. Но если в твоей душе станет больше света, чем тьмы, то окажется Зло перед тобой бессильно, и ты одолеешь его. Нет, оно продолжит жить и охотиться за душами, чтобы их сжирать, но тебя больше не тронет.

Мыслит человек: что же в нём тёмного? Вроде как и нет за душой никакой тьмы, всё чисто да светло. Ну, разве что с малых лет лежит на сердце обида на отца и презрение к соседям, лентяям да пьяницам. Ещё помнится, как он, мальчишка, накричал однажды на мамку. Говорил, что зря она родила его на свет, что жить ему скучно и противно; причитал, что лучше б помер он неразумным младенцем, не успевшим вкусить горестей… Мамка тогда плакала, пряча лицо в ладонях. Мальчишка зло смотрел, как вздрагивают её плечи, думал, какая она худая и жалкая. Потом вышел за порог, дверью хлопнул и зашагал куда-то… Навстречу отец ковылял. Мальчишка знал, что придёт отец домой, поймёт, что мамка одна, и станет ругаться, может, даже поколотит её спьяну. При мальчишке отец давно этого не делал, ведь сын подрос и мог за мать заступиться… Обычно, встретив на дороге отца, мальчик стрелой кидался к родному крыльцу, а в тот день только рукой махнул… Может, это и есть тьма? А сейчас, в пути, мальчишка почти не вспоминал о матери, да и, чего греха таить, был к её участи равнодушен — возможно, и это тьма? А где же тогда свет? Может, его душа слишком чёрная и от колдуна защититься нечем?

Стало душно и страшно человеку. Пробрал до костей ледяной ужас, будто Танат срезал прядь его волос, будто уже не жив был мальчишка… Но тут поднял он голову и увидел дракона. Друга своего. О, да ведь ради него спустился мальчик в загробное царство! Совершил подвиг, чтобы спасти друга! И спас ведь, пусть и не так, как собирался. Это точно свет. Да только хватит ли этого света, чтоб колдуна одолеть?

***

Вот уже позади царство Аида и мрачные берега Стикса; поднимаются человек и дракон по тропинке, что ведёт на поверхность земли. Труден путь, узок и тёмен. Едва протискивается дракон меж камнями; когда мчался он в загробный мир, то в тревоге за друга не замечал никаких преград, теперь же всё иначе. Слышит мальчишка, как тяжко дышит дракон за его спиной, и невольно боится: не вспыхнуло бы пламя… Вместе с друзьями шагает быстрый, как мысль, Гермес — Аид попросил его вывести гостей в мир живых, чтобы не погибли они в пути. В сумерках кажется Гермес звездой путеводной. Глядит на него мальчишка, и отчего-то чудится ему, будто сияет фигура Гермеса каким-то таинственным светом.

Выбрались! Радостно шумит Океан, шелестит зелёная листва, ласково греют животворные лучи Солнца-Гелиоса. Видели глаза мальчишки темень подземного царства, и совсем иначе смотрит он теперь вокруг. Внимательно смотрит — так, что в каждой травинке видит смысл и счастье.

— Вот вы и победили, больше вас колдун не тронет, — тихо, спокойно говорит Гермес. О, да не Гермес это! Стоит вместо него старец с длинной седой бородой, сияет весь. От одного взгляда на него светло-о на душе! Расплакаться бы, да так, чтоб навсегда смыло изнутри всю грязь и всё горюшко. Молчит мальчик, молчит дракон, старец же продолжает: — Когда родился ты, дракон, так радовались твои отец с матерью! Колдун, из зависти к чужому счастью, проклял тебя, чтобы всюду нёс ты разрушительные пожары. Я же сказал Злу тогда: будь по-твоему, но если станет однажды дракон бороться со Злом, пусть спадёт с него проклятье. И вот, недавно спалил ты трактир. Хоть никто и не пострадал, да всё же очень ты огорчился. Однако, не случись в трактире пожар, не стоял бы здесь теперь человек, друг твой — уже тогда украл бы колдун его душу. Много и усердно защищал ты человека от Зла, нет на тебе больше проклятья! Если сохранишь ты светлой свою драконью душу, то станешь велик.

Быстро понял мальчишка, что за старец перед ним. Это оно самое, Добро вселенское! Затаил человек дыхание, ждёт, когда обратит к нему старик светлый свой лик. Вот и дождался.

— Давно заметил ты, юноша, тьму вокруг себя: в жизни соседей, в жизни семьи твоей. Теперь же понял, что и в тебе самом тьмы немало. Но одного понимания недостаточно, нужно иметь стремление бороться с тьмой внешней и внутренней. И вижу я, что в тебе это стремление есть. Потому дам я душе твоей столько света, что станешь счастлив ты сам и вокруг тебя другие обретут счастье. Только сохрани этот свет. Я показываю тебе дверь к счастью, но помни, что ключ в твоих руках.

Старец протянул мальчишке огонёк. Опустился огонёк этот в дрожащие мальчишкины ладони, махонький такой, беззащитный, того и гляди погаснет. Прижал человек пламя к самому сердцу, и стало в ладонях пусто, а в груди горячо. И понял мальчик, что не зря родился, и возрадовался, что не помер неразумным младенцем. Ещё стало ему ясно, что теперь всюду, куда бы он ни пошёл, будет с ним свет, и даже мрак родной деревушки озарится этим светом… Только бы не свернуть с прямого пути на кривые чёрные тропы, где злые хищные ветры затушат пламя. Только бы продолжать светить всегда.

Нашлось оно, счастье-то.