Она вздрогнула и вновь широко распахнула глаза. Солнце снова накинулось на свою добычу, а в лучах она вновь как будто увидела эту пасть и ощутила взгляд огромных глаз с неподвижными, прямыми зрачками. И огонь. Пламя, которое она совершенно точно видела, но никак не почувствовала.

Потом падение. И где она сейчас? Нет, это мог быть только сон! Но сейчас все эти очень неприятные ощущения совершенно точно не оставляли надежды на то, что она спит.

Дана попыталась подняться, но тот час же рухнула обратно на спину. Боль в колене была нестерпимой. Что же с ней случилось? Откинув одеяло, она некоторое время пыталась оценить повреждения, затем привстала и попыталась дотронуться до колена. Локоть очень сильно жгло, а нога выглядела ужасно.

Следующее открытие, которое она сделала практически в то же мгновение, заставило ее срочно натянуть одеяло под самую шею. Она совершенно раздета! И где же ее рубашка? Где она сама, в конце концов! Что случилось? Дана обвела взглядом помещение и поняла, что, скорее всего, “не сон” продолжается.

Она была в доме, наверно, в сельском, но совершенно необычном. Впрочем, нет, она вспомнила, дом был не сельский, но от этого не менее странный. Множество предметов, занимавших пространство комнаты, были ей совершенно незнакомы. Почти не раздумывая, она с легкостью смогла подобрать наименование этому помещению вокруг нее. Антикварная лавка. Да, все эти предметы вокруг словно вынырнули даже не из прошлого века, а из позапрошлого.

Это было интересно. На столе, рядом с фаянсовой цветной посудой были разбросаны письменные принадлежности. Наверно, она бы с удовольствием коснулась этого пера в чернильнице, судя по всему, необыкновенного, мягкого и в то же время острого. Как им писать, этим пером? Да и сама чернильница, она была интересна. Чернила, сколько они могут там находиться? Как они высыхают, во что превращаются?

Девушка уже хотела закрыть глаза, когда входная дверь распахнулась почти настежь и практически беззвучно. Опершись на локте, она попыталась разглядеть ступившего на порог. Хозяина?

Ей показалось, что он закрыл весь дверной проем, такой большой, громадный, широкоплечий и бородатый.

Так ей показалось. Но бородатый он точно был. В грубом свитере, сапогах и хмурый. Подошел к кровати и задал вопрос. Жаль, что она могла это понять только по интонации. Мужчина подождал несколько секунд, а затем с недовольным видом вновь произнес какую-то фразу. Несмотря на отчаянное желание накрыться с головой, она постаралась встретить его взгляд с прямотой и максимально спокойно, хотя чувствовала, что прищур этих глаз заставляет покрыться все тело мурашками. Но, кажется, он все-таки не был таким большим. Скорее, среднего роста. А борода ему мешает, и стоило бы ее сбрить. Может быть, тогда даже выглядел бы довольно симпатично. Если бы еще причесался как следует…

Бородач опять задал какой-то вопрос. Она прислушалась к звучанию слов. В них была своеобразная и непонятная музыка, нечто неуловимо знакомое. Словно какая-то непонятная печаль, что-то забытое, далекое. Может быть, важное.

Мужчина ждал. Дана медленно покрутила головой. Было очень жаль, но как бы ни хотелось, ответить было невозможно. В его глазах отразилось разочарование. По лицу пробежала тень недоумения, словно мужчина изо всех сил старался сохранить внешнее спокойствие, но ему это давалось не очень легко.

“А он ничего, мой спаситель”. Его глаза были совершенно необыкновенного глубокого голубого цвета. Темная густая борода, закрывавшая лицо, не оставляла возможности определить возраст незнакомца. И все-таки ей почему-то хотелось, чтобы он был не слишком стар. Конечно, не совсем молод, не юноша, а мужчина.

Казалось бы, что ей до его внешности? Какая разница, но она вдруг поймала себя на том, что рассматривает стоящего перед ней совершенно неизвестного мужчину с явным интересом. А он как будто терпеливо позволял ей провести свой осмотр, рекогносцировку перед не сражением, о нет, но перед какими-то значимыми событиями.

Дана готова была поклясться, что в уголках рта прячется совершенно незаметная усмешка. Возможно, мужчина привык к женскому интересу, может, он здесь “первый парень на деревне”. Хотя почему-то ей в это не верилось.

Она даже на секунду нахмурилась. Ах, эта борода, она все скрывает. Хотя, может быть, ему есть что скрывать?

Мужчина не оставлял попыток поговорить с ней. Теперь фраза, кажется, прозвучала по-другому, несколько резче, словно он произносил слова на другом языке. Будь она на дома, то, пожалуй, решила бы, что хозяин перешел с французского на немецкий. Но эти слова были вновь непонятны, и девушка смогла только пожать плечами.

Ей не хотелось вновь увидеть разочарование на лице хозяина дома, и она, высунув руку из-под одеяла, приложила ее к груди.

– Дана. Я Дана.

Мужчина не дрогнул, только в глазах что-то вновь промелькнуло, словно отразилась далекая молния в чистом голубом небе.

Теперь наконец она обратила внимание, что мужчина что-то принес. Не ответив на слова девушки, он наклонился и положил на постель принесенные вещи. Судя по всему, это была одежда. Хозяин дома демонстративно отвернулся, видимо, намекая, что она может одеться. Что же, где бы она ни оказалась, во всяком случае здесь мужчины относятся к женщинам с галантностью. Как минимум, один мужчина.

Она вздохнула. Стоит наверно посмотреть, что же приготовил для нее этот кавалер. Откинула одеяло и тут же пожалела об этом. Боль в колене отозвалась настоящим огнем, и само колено выглядело ужасно, посиневшее и распухшее. Она попыталась выпрямить ногу и на этот раз уже не могла сдержать стон. Прикусив губу, Дана отвернулась и наткнулась на серьезный взгляд мужчины. Он вновь стоял прямо у постели. Одну длинную секунду помедлила, словно стараясь поймать в его взгляде реакцию, и закуталась в одеяло, продолжая следить за незнакомцем. Он также будто бы задержал взгляд на секунду и лишь потом опустил глаза.

С непонятным удовлетворением она вдруг почувствовала, что, несмотря на то, что до сих пор практически еще не было произнесено ни слова, между ними словно установилось некое взаимопонимание, некий пакт, отношения. Отношения, это слово, произнесенное про себя, заставило ее мимовольно улыбнуться. Ничего не значащее слово. Ничего не значащий мужской взгляд.

Собиравшийся уйти мужчина теперь вынужден был изменить свое решение. Конечно, он же ничего не узнал, но ее голос, стон заставили вернуться. Некоторое время, казалось, его мысли были заняты решением некой сложной задачи. Опустившись на колени, коснувшись руками распухшей до невозможности ноги, он закрыл глаза, и глубокая морщина придала его лицу совершенно другое выражение. Он занимался делом, которое требовало сосредоточенности и немалых усилий. Дана вздрогнула, ожидая всего что угодно, нового приступа боли, но все было иначе. От рук исходил холод, этот холод обволакивал колено, слегка покалывая, как слабые укусы мороза в зимний день. В красивый, солнечный, морозный, автоматически поправила она сама себя.

Между тем холод словно проник внутрь и заставил ее сжаться, вспоминая вчерашний ужас. Но уже спустя несколько секунд ощущение разгара зимы исчезло, и ее, наоборот, заполонил жар. Жар накатывал волнами от колена, растекался по всему телу, и она чувствовала, что начинает плавиться в этих волнах. Мысль о том, что нужно заставить его убрать руки, заставила приоткрыть рот, но следующая волна смыла, стерла эту мысль, отодвинула ее, как нечто неважное, несущественное. Капли пота выступили на висках, и она почувствовала, как одна из них стекает по шее, дальше, дальше, постепенно где-то теряясь. Вдогонку за ней устремилась еще одна, потом еще. Другие прокладывали свои дорожки по шее, прячась в ложбинке на груди. Сглотнув, попыталась сильнее закутаться в покрывало, хотя все внутри требовало, наоборот, отбросить его и, выбежав наружу, позволить ветру изгнать этот непонятный жар и все, что с ним было связано. Она чувствовала, что ей не хватает воздуха, но смогла поднять голову только тогда, когда звук захлопнувшейся двери не оставил сомнений, что в этой комнате она снова одна.