– Может быть, не знаю, – ответила она, разглядывая еле заметную полоску под белой пышной гривой. – Мне подарили ее уже с эти шрамом.

Не сводя оценивающего взгляда с грациозного животного, Тед Сондерс удивленно спросил:

– Зачем, шут ее дери, вам такая лошадь?! Как вы умудряетесь с нею справляться?

– Мы чаще всего понимаем друг друга, как ни странно. А иногда мне кажется, что она просто терпит меня. – Кейси засмеялась и пожала плечами, как бы отгоняя тревогу, прозвучавшую в голосе Сондерса. Желая сменить тему, она спросила: – А здесь в горах есть тропинки, по которым можно проехать верхом?

– Да, полным-полно. Многие из них ведут дальше в горы, другие в долину, а некоторые на территорию «Алмаза Р», – ответил Тед, указывая на юго-запад.

Кейси заслонила рукой глаза от лучей заходящего солнца. Это было единственное место, которое она намеревалась обходить стороной.

– А где конкретно находится «Алмаз Р»?

– Этот домик стоит как раз на земле Джонатана. Мы взяли его в аренду. Я и мои друзья пользуемся этой заброшенной лачугой, когда рыбачим или охотимся. Если же вас интересует большой дом, то до него отсюда будет миль семь-восемь. Да-да, земли у него хватает. И управляет он своими угодьями железной рукой, поверьте мне. Но люди не жалуются, они всегда знают, чего от него ждать. Платит он хорошие деньги, а взамен требует такой же хорошей работы.

В это Кейси могла поверить. Она представила, как он объезжает свои владения верхом на лошади, размахивая хлыстом.

– Луиза сказала, что вы встретили его в магазине, – добавил Тед. – Вам, конечно, уже сообщили, что он холостяк.

Кейси наблюдала за Шарифой, которая ворошила копытом сено в сарае. Неудивительно, ехидно подумала она. Разве его сможет хоть кто-нибудь вынести?

– Годков эдак пять назад мы уже все решили, что он попался, но девица, недолго думая, собрала свои пожитки и сбежала с каким-то денежным мешком в Европу. Мне она никогда не нравилась. Здешний народ она не любила и считала его второсортным. Без нее ему только лучше, – продолжал болтать Тед, не замечая выражения лица Кейси.

А она мысленно поаплодировала девице, сумевшей поставить на место этого заносчивого самовлюбленного ковбоя. Поделом ему!

– Ради нее он привел в полный порядок здешнюю усадьбу, которая раньше принадлежала его бабке, вбухал в нее целую уйму денег. А теперь живет там один, если не считать экономку. – Тед крякнул. – Ну, мне пора двигаться, чтобы попасть домой засветло. Как только что-нибудь понадобится, сразу звоните, не стесняйтесь.

– Обязательно, мистер Сондерс. И большое спасибо. Я вам очень благодарна, – тепло отозвалась Кейси, пожимая ему руку.

Она стояла перед домиком, глядя на джип, быстро удалявшийся в сторону леса по едва заметной проселочной дороге. Как только машину поглотили быстро сгущавшиеся сумерки, ее захлестнуло одиночество. Сзади подошел Норд и уткнулся мокрым носом ей в руку. Встав на колени, Кейси обняла пса за шею.

– Я ведь не одна, правда? Ты со мной, мой самый лучший друг. – Она улыбнулась и посмотрела на дверь своего нового жилища. – Давай приготовим что-нибудь поесть – и сразу станет веселее.

Утром Кейси вышла на крыльцо домика полюбоваться золотистой дымкой, окутавшей долину. Все вокруг было залито ярким солнцем. Птицы своими трелями приветствовали наступление нового дня. Под солнечными лучами покрытая рябью речка казалась и впрямь извивающейся змейкой. Кейси с наслаждением вдохнула чистый, бодрящий воздух, наполненный пьянящими ароматами леса. Подозвав Норда, она направилась к загону.

Прошло уже два дня, как она поселилась в горах. В первый день Кейси раскладывала вещи по местам и обустраивала свой быт. Нужно было помыть машину, запылившуюся от езды по проселочной дороге, вычистить фургон и привести в порядок сбрую. Вечером она совершила прогулку верхом по долине, чтобы Шарифа начала привыкать к новой обстановке. На второй день Кейси отправилась обследовать горы с восточной стороны хижины и провела почти весь день вдали от своего жилища. Кругом была такая девственная, не тронутая цивилизацией красота, что перехватывало дыхание. И только редкие стада, пасущиеся в долине, напоминали о том, что где-то есть другая жизнь. Кейси снимала на камеру, фотографировала и уже представляла, какой она сделает фотоальбом и какой из этого материала может получиться великолепный фильм о техасских горах.

Забавно, но вечера проходили как-то незаметно. Она кормила лошадь и собаку, готовила себе ужин, потом устраивалась на крылечке и сидела там до наступления темноты.

Это было таким отдыхом для души, что впервые за несколько недель рядом с безмятежным спокойствием природы Кейси почувствовала умиротворение. Все печали и горести, которые мучили ее в последнее время, исчезли бесследно. Появилось ощущение радости бытия. Она убедилась, что поступила правильно, спрятавшись от мирских забот, вопреки настойчивым уговорам Арнольда Хайзера.

Кейси вспомнила их последний разговор.

Она смотрела из окна вниз, на машины, снующие между бетонными зданиями. Серые мрачные тона высотных сооружений соответствовали тому душевному состоянию, которое тяжелым грузом давило на нее. Из ее груди вырвался легкий вздох, она опустила занавеску и повернулась к немолодому мужчине, сидевшему за письменным столом.

– Мистер Хайзер, вы были папиным другом. И вы должны понять лучше, чем кто бы то ни был, почему мне необходимо уехать одной, успокоиться и разобраться в себе. Какая разница, квартира в Нью-Йорке или домик в Техасе, я всюду одна.

– Именно потому, что я был коллегой и ближайшим другом твоего отца, я бы хотел, чтобы ты все взвесила еще раз, – ответил журналист, снимая очки в золотой оправе и механически протирая их.

– Я же не пытаюсь сбежать. – Кейси нервно сжала руки. – Мне нужно время чтобы осмыслить жизнь, понять, как жить дальше.

– Ты могла бы отправиться на острова или в Европу. Теперь ты богата. Я понимаю, что обстоятельства, при которых тебе достались деньги, очень печальные, но, когда умирает близкий человек, всегда тяжело и больно. Ты же всегда отличалась независимостью и своенравием. Но у меня не укладывается в голове, почему ты так стремишься похоронить себя в глуши.

Кейси с сомнением смотрела на мистера Хайзера, подыскивая слова, чтобы объяснить ему причины своего отъезда. Она всю свою жизнь мечтала продолжить дело отца, и только теперь ей представилась такая возможность – попробовать свои силы. Ее отец, Дэвид Логан, уважал этого человека и доверял ему – такое в жизни бывает редко. Мать умерла через год после рождения Кейси, оставив ребенка на мужа, фоторепортера, вечно колесившего по белу свету. Многие друзья и родственники предлагали забрать Кейси к себе, но Дэвид Логан взял огромный чемодан, набил его пеленками, распашонками, памперсами, тальком, различной детской одеждой и укатил с годовалой малышкой в очередную зарубежную командировку. Жизнь отца, свободного фотографа, пользовавшегося известностью в профессиональных кругах, и дочери была нескончаемым кругосветным путешествием с короткими остановками в Нью-Йорке.