…Толик был долговязым сутулым парнем с бесцветными бровями и белесыми ресницами, перманентно пребывавшим в том неопределенном возрасте, который можно охарактеризовать фразой «молодой человек средних лет», что обыкновенно означает от двадцати пяти и примерно до тридцати. Обитал он в однокомнатной квартире на первом этаже, как раз под комнатой бабушки, которую связывала с мамой Толика старая соседская дружба. Подробностей о его жизни Максим не знал, да в общем-то особенно и не интересовался ими, слышал только, что тот подвизается аспирантом то ли в Политехе, то ли в институте Ульянова-Ленина. В субботний день, когда Максим решил навестить родной дом с целью поесть хоть чего-то отличного от опостылевшей яичницы и пельменей, бабушка упомянула вскользь, что Толик спрашивал про него вот буквально позавчера.

– Говорит, что-то давно не видно тебя, пропал куда-то. Я ответила, что ты в общежитие временно перебрался, поближе к институту.

– А чего хотел-то? – поинтересовался Максим, макая еще теплый румяный блин в тягучую сгущенку.

– Ой, да не знаю. Он в последнее время какие-то дела темные крутит, каждую неделю привозит что-то, потом увозит. Раиса, мама его, говорит, он всю квартиру своими ящиками заставил, ступить негде. У нее он тоже про тебя спрашивал, помощника вроде бы ищет.

Толик обнаружился во дворе: деловито сопя, он перетаскивал вместительные картонные коробки из помятого универсала «Иж» в распахнутую дверь собственной конуры на первом этаже. Первая буква в надписи «Комби» на откинутой задней дверце его «Москвича» давно затерялась под слоем ржавчины, и вместо нее прямо на краске гвоздем была выцарапана литера «З».

– Пособи-ка, – попросил Толик, кивнул в сторону груды таких же разномастных коробок, накиданных вместо демонтированного заднего сидения, и Максим без возражений присоединился к погрузочно-разгрузочным работам.

В коробках оказались компьютеры – вернее, корпуса, клавиатуры, провода, мониторы и другие детали, источавшие пьянящий, волнующий электрический аромат текстолита и пластика, который Максим не мог спутать ни с чем другим. Пара коротких фраз прояснила исходную диспозицию: Толик со своими компаньонами скупал мелкими партиями вышедшую из употребления технику в Финляндии, перевозил ее в качестве лома в Питер, а потом, собрав и очистив от пыли, перепродавал кооперативам и частным лавочкам, сметавшим заграничную электронику точно горячие пирожки. Заказы у Толика были расписаны минимум на месяц вперед. Однокомнатную квартиру своей матери он превратил в офис-склад: на полу, на столе и даже на подоконнике, да буквально повсюду громоздились разнокалиберные системные блоки, в углу высилась груда мониторов, поверх которых покоился на пластиковом боку полуразобранный матричный принтер «Robotron». От одного вида такого богатства у Максима перехватило дыхание и предательски закружилась голова.

– Есть работёнка, – перешел к делу Толик, захлопнув дверь «Москвича» и отряхнув натруженные ладони. – Мы товар три раза в неделю завозим, по понедельникам, средам и пятницам. Что-то сами через кордон на «челноках» таскаем, что-то перекупаем у барыг. Надо встретить машину, разгрузить, пересчитать «железо». Еще расфасовать по коробкам согласно списку – Мишка, напарник мой, объяснит, чего куда. Потом барахло надо в другую машину закинуть. Платить буду сотку «бакинских» в неделю.

Макс умножил в уме сто долларов на шесть рублей одиннадцать копеек – по текущему полуофициальному курсу – и мысленно присвистнул. Сумма получалась немалая, а работа выглядела совсем даже не тяжелой, ее вполне можно было совмещать с дневными занятиями в институте. Но самое главное – компьютеры. Просто находиться рядом с ними, пусть даже перетаскивая коробки с места на место, он уже считал для себя настоящей удачей. Если повезет и у него получится скопить немного денег, а потом договориться с Толиком… Окончание этой недодуманной до своего логического финала мысли потонуло в окатившей его волне детского восторга.

– Согласен!

– Ну вот и славно, – кивнул Толик, и в животе его что-то пронзительно запищало. Пошарив рукой под вытянутым джемпером в районе талии, он отцепил от брючного ремня небольшую черную коробочку на цепочке, в центре которой тут же вспыхнул яркой синевой крошечный жидкокристаллический экран. Толик задумчиво посмотрел в него и, нажав на одну из трех топорщившихся на корпусе кнопок, спрятал диковинное устройство обратно под свитер.

– Пейджер, – с деланным равнодушием пояснил он, искоса наблюдая за восхищенной реакцией Максима. – Короче, прямо завтра и начинай. В офис приходи к девяти, тебя Мишка встретит и введет в курс дела. Всё, бывай.

«Иж», дохнув на прощание облаком густого бензинового перегара, укатил.

Максим остался.

Со следующего дня жизнь его устремилась по новой головокружительной орбите. С утра Максим мчался в квартиру Толика, которую тот гордо именовал офисом, разгружал «Москвич» с компьютерным «железом», потом бежал на лекции, а после обеда, иногда даже не досидев до конца последней пары, спешил обратно, чтобы заняться сортировкой деталей и оттиранием грязи с компьютерных корпусов при помощи стирального порошка и мочалки.

Хуже всего было то, что ему волей-неволей приходилось общаться с мамой Толика, тётей Раисой, которая явно не восторгалась постоянным присутствием в квартире чужих парней и превращением собственного жилища в помесь медвежьей берлоги и электронной мастерской. Однако эта добрейшая женщина стоически терпела все неудобства и даже время от времени подкармливала Максима и Мишку домашним супом с макаронами и картошкой. Мишка жрал дармовые обеды с восторгом и удовольствием, Максиму же всякий раз делалось жутко неуютно и неудобно и он вежливо отказывался, ссылаясь на то, что может в любой момент подняться пообедать к бабушке. Сам же, стараясь не попасться ей на глаза, чтобы избежать ненужных расспросов, отправлялся за батоном и «Тархуном» в соседний универсам, а потом наспех съедал добычу прямо в парадной.

Вскоре тётя Раиса собрала свой нехитрый скарб и съехала: Толик купил ей отдельную квартиру где-то на Петроградской стороне, и тесная «однушка» наконец превратилась в офис уже совсем по-настоящему. Теперь Максим мог проводить здесь все свободное время, а иногда – даже оставаться до утра, благо пользоваться туалетом, душем и иными благами цивилизации ему никто не запрещал, а сам Толик появлялся в поле зрения крайне редко и ненадолго: ему все время было некогда.

Очень быстро Максим научился по внешнему виду отличать мониторы стандарта CGA от мониторов стандарта EGA, сноровисто упаковывать интерфейсные платы в коробку с надписью «Мультикарты ISA», а продолговатые планки оперативной памяти, напоминавшие маленькие шоколадные плитки, – в другую коробку, на боку которой было криво выведено фломастером магическое заклинание «SIMM EDO/FPM». А главное, вскоре он начал самостоятельно собирать нужные комплектующие по спискам, которые заблаговременно составлял для него Мишка. Понемногу и с неохотой тот стал уступать ему свое насиженное место возле стоящего в дальнем углу единственного рабочего компьютера – Максим наловчился изготавливать и редактировать документы в текстовом редакторе «Фотон» и распечатывать их в трех экземплярах через несколько листов копировальной бумаги на трескучем «Роботроне». Поначалу он даже завел специальную тетрадку, в которую терпеливо выписывал команды MS-DOS и назначение функциональных клавиш в «Нортоне», но Мишка пресёк его мучения, притащив откуда-то затрепанную до дыр коричневую книжицу с надписью на обложке «IBM PC для пользователя».