— Это женский туалет, — пробурчала, подходя к умывальнику. — Или ты женщина?

Лицо фаната женских туалетов несколько погрустнело.

— Так это правда? — поморщился красавчик.

Решила уточнить, что правда, а то мало ли? Правда у всех разная.

— Что именно? — открыла кран и подставила руки под струю воды. Сама же в зеркало наблюдала за его отражением.

Тина

— Тина, ты меня не помнишь? — парень закрыл дверь на замок.

И это резко перестало мне нравиться. Что этому «Кену» от меня нужно? Не успела додумать мысль, как этот эталон кукольной красоты оказался около меня. Руки положил на раковину, а носом уткнулся в затылок. Красавчик полностью перекрыл мне пути к отступлению. Быстрый, зараза!

— Эй, полегче, парень, — лишь успела промолвить, как эта сволочь уткнулась мне носом в шею.

— Ты пахнешь иначе, сменила духи? — он хищно оскалился, теперь от его расслабленности не осталось и следа.

Я прикидывала в голове, что могу ему противопоставить в случае, если он решит на меня напасть. Наклонившись к моему уху, он прошептал:

— Нам было так хорошо втроём. Ты, я и мой «малыш». Он так по тебе соскучился, — красавчик ткнулся пахом в мою пышную юбку. Идиот, не догадывается, что у меня там надёжный слой накладок из материала? — Он жаждет окунуться в твою влажную пещерку, дорогая. Ты без панталончиков? Помнишь, как раньше, когда ты подо мной стонала и просила ещё. Как же я люблю иметь твою мокрую киску, вгоняя в неё свой большой поршень. Ты при этом визжала словно недорезанный поросёнок, это так мило.

Меня от этих слов чуть не стошнило, еле сдержала рвущиеся на волю неприличные слова. Я почувствовала, как он поднимает подол моего убогого платья.

И тут меня накрыло, видимо, сказался стресс.

— Ты кто такой, может, представишься? У меня с памятью плохо, — глаза полыхнули яростью. Печально, но в этом платье даже ногу толком не поднимешь.

— А нужно ли, Серпантин, тебе представляться? – пошленько хмыкнул гад.

Его ладонь легла мне на грудь, сильно сдавив её пальцами. Я, резко откинув голову назад, врезала «Кену» затылком по носу, услышала знакомый хруст. Локтем ударила в грудную клетку. Оттолкнув от себя матерящегося парня, ринулась к закрытой двери. Повернуть замок хватило доли секунды. Резко распахнула дверь и врезалась в широкую грудь. Спружинив, чуть не отлетела обратно. Но сильные руки меня удержали на месте.

— Что происходит, доктор? С вами там всё в порядке? — в незнакомом голосе не было ни капли заботы. Только лишь довольный смех.

— Да, — прохрипел поскуливающий «Кен».— Ваша бывшая жена прошла проверку. Она действительно потеряла память. Меня она не помнит, сто процентов.

— Какая потеря, Кевин, сожалею. Покажитесь врачу, вы теряете слишком много крови. Пойдём, Тина, ко мне в кабинет.

— А вы кто? — спросила мужчину, поднимая глаза.

Но ответ я уже и так знала. Это был Эрик, бывший муж Тины, они с Карлом сильно похожи. И теперь он и мой бывший супруг, напомнила себе мысленно я.

Они тут все как на подбор, так хороши собой? Высокий, плечистый, с обалденными карими глазами. Они с Карлом были как ночь и день. Очень красивый мужчина с хищным выражением лица. Он крепко взял меня за руку и повёл по лестнице на второй этаж. Нас провожали заинтересованные взгляды. Открыв дверь, Эрик закрыл её на замок и опустил жалюзи.

Я растерянно стояла посреди кабинета, рассматривая аскетичный интерьер. Ничего привлекательного, всё та же серость, на столе из личных вещей лишь свадебная фотография. Там были изображены Тина, Карл и Эрик. Счастливые лица, полные жизни. Увидев, куда я смотрю, Эрик, выдвинув первый ящик стола, бросил фотографию внутрь. Ящик захлопнул с силой, выводя меня из ступора. Подойдя ко мне, мужчина притянул моё безвольное тело к себе. Он убрал выбившуюся прядку волос за ухо. Шляпку я потеряла в туалете в борьбе с доктором-маньяком.

— Карлу всё же удалось это сделать. Ты тут, я по тебе так соскучился, родная. Как же я тебя люблю!

Хотелось крикнуть, что не меня он любит, что я другая и ему никто. Но слова застряли в горле от нахлынувших чувств. Меня прорвало, по щекам потекли слёзы.

Он с нежностью дотронулся до моих губ. Языком слизал солёные слёзы. По моему телу прошла дрожь, и я ожила. Для меня стало открытием то, что я хочу этого мужчину. Здесь и сейчас. Запах его тела меня будоражил и не давал мыслить здраво.

Я готова была отдаться совершенно незнакомому мужчине, про которого мне говорил Карл, что он мой бывший муж. Чёрт, все смешивается в голове, и я уже сама начинаю верить в то, что потеряла память. И от той жизни, которая была сутки назад, остаётся лишь туманное воспоминание. Очнись, Тина, очнись! Ты не их жена! Но тщетно, возбуждение сильнее здравого смысла.

Эрик целовал мои щёки, глаза, губы. Его захватывала волна страсти, мне она тоже передалась. Он ворвался в мой рот, изучая его, а пальцы мужчины расстёгивали пуговицы на платье. Я же безумно хотела добраться до его груди, почувствовать упругую кожу под своими пальцами. Попробовать на вкус его тело. Руки сами потянулись к поясу на штанах. Хочу ласкать его вставший член и прикоснуться к мягкой головке, губами слизать первую каплю страсти. Я всего его хочу, здесь и сейчас, и плевать мне на то, что нас могут внизу услышать люди. Так даже пикантнее. Вспомнила момент из прошлой жизни, вошедшего неожиданно охранника и как на меня это подействовало. Оргазм был в тот момент такой сильный, мне было так хорошо. Как и сейчас – меня накрывает с головой возбуждение, снося все преграды, построенные разумом.

Эрику удалось освободить мою грудь, и он впился губами в сосок, теребя его и прикусывая. Мне же удалось справиться с застёжкой на ремне. Рукой он смёл всё, что стояло на столе, не отрываясь от меня, подсадил на стол и задрал платье. Как оказалось, в панталонах была прорезь между ног. Пальцы тут же нащупали бархатистые складочки.

— Тина, ты такая гладкая, я хочу это видеть.

Он положил меня на спину, а сам задрал повыше юбки, открывая полностью вид на мои прелести. Губы пульсировали от притока крови, я знала, что он на меня смотрел с восхищением, меня накрыл миниоргазм. Глухо прорычав, Эрик стремительно вошёл в меня сразу, на всю длину, я вскрикнула от боли. Он слишком был крупным для моего лона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как хорошо, детка, ты такая узкая. Никому тебя не отдам, никому. Ты только моя, слышишь, Тина, моя.