Президент телеканала остановил сорвавшегося с места Андреева уже у дверей кабинета.

– Хочу, чтобы ты запомнил еще одну вещь. Когда начинается игра по крупному, выигрыш может быть очень серьезным, – четко отделяя каждое слово, проговаривал Марк. – Не только для меня, но и для всех, кто со мной. Вот ты бы, например, что хотел?

– Большую программу, ты же знаешь, – вполоборота признался Стас, не отпуская ручку двери.

– Нет, я спрашиваю лично для тебя?

– Квартиру, – наскоро оценив масштаб своего амплуа в этой игре, выдохнул Андреев, выскакивая из кабинета.

– Сколько комнат?.. – успел с улыбкой крикнуть вслед Даянов.

За несколько минут до начала выпуска «Новостей» в редакции «Орион-ТВ» уже никто не ходил шагом. По коридорам то и дело раздавалась дробь женских каблуков. Выпускающие пробегали в эфирную студию с отпечатанными на принтере монтажными листами, журналистки пробегали отдать кассеты с готовыми сюжетами. Уже трижды по коридору промчалась визажистка Яна с большой расческой, баллончиком лака для волос и пудреницей.

– Раз!.. Раз!.. Раз!.. Как слышно? – в эфирной студии «Новостей», за столом телеведущего сидел техник Костя. Парень держал перед собой маленький микрофон «петличку» и повторял одну и ту же ерунду, чтобы можно было настроить звук.

– Костя, поговори еще! – кричал ему звукооператор из своей каморки.

Костя улыбался, и продолжал бубнить околесицу. Операторы наводили на него камеры, и молодому технику это нравилось. Как и вся лихорадка перед эфиром.

– Стас, ну вы долго еще? Двенадцать минут до эфира! Дай хотя бы дикторскую «подводку»… – это выпускающий редактор Светка в очередной раз ворвалась в монтажную аппаратную все с тем же вопросом.

Что на телевидении стачивает нервы словно напильником, хуже всего остального вместе взятого – так это цейтнот. Какими бы классными были теленовости, если бы не проклятая спешка. Имей репортер лишние полчаса, чтобы придумать текст оригинальнее, или тщательнее подобрать кадры видеоряда. Какие отличные идеи приходят после эфира, когда ничего подправить уже нельзя! Вместе с досадой – ну что помешало вовремя додуматься до, казалось бы, простых вещей? Помешал страх, что ты не успеваешь, а еще нетерпеливый выпускающий редактор, который забегает в монтажную каждые пять минут с вопросом: «Ну, вы долго еще?!»

Последний час Андреев с лучшим на канале видеомонтажером Ксенией «колдовали» над сюжетом о Цветмете. Набросав текст с историей череды конфликтов, не утихавших вокруг завода, Андреев лихорадочно искал «синхроны» – комментарии людей прямо в камеру, которые он сам, еще будучи репортером, снимал во время забастовок и пикетов у заводской проходной летом 98-го года. Тогда рабочие много чего сгоряча наговорили про губернатора. На монтажном столе было свалено нагромождение видеокассет. На которой из них хранилась нужная архивная съемка, они представляли только приблизительно.

– Ксюша, ну ты помнишь ту тетку большую, в синем халате, которая у меня еще микрофон вырывала?! – спросил Андреев, не отводя глаз от мельтешащих на мониторе ускоренных кадров старых архивов.

– Все я помню, Станислав Дмитриевич, – прошипела Ксюха, всем своим видом показывая, что отвлекать ее – глупо и бессмысленно. То, что Ксюха, с которой они смонтировали не одну сотню сюжетов, вдруг принялась величать его по имени-отчеству, не сулило добра. Нервную Ксению в редакции побаивались. Она могла закатить истерику, которая кончилась бы откачиванием с валерьянкой, или начать швыряться всем подряд, что попадется под руку на монтажном столе. Чаще всего это оказывались видеокассеты.

Сейчас Ксюха удерживалась от того, чтобы не психануть, каким-то чудом. Во-первых, они теперь редко работали вместе с Андреевым над сюжетами, и она соскучилась по его дотошности, которую ставила в пример молодым корреспондентам. Во-вторых, она тоже помнила «синхрон» рассерженной работницы механического цеха. Тетка, стоя в пикете перед проходной завода, рассказывала, как месяцами задерживают зарплату и про «мерседесы» учредителей. Потом «приложила» и губернатора, который смотрит на это сквозь пальцы. Очень по-бабьи едко и по большому счету справедливо.

Тогда, в 98-м, руководство канала пропустило в эфир только первую часть гневной тирады – про зарплаты, директора и «мерседесы». Губернаторскую часть «синхрона» урезали, придравшись к тому, что в одном месте женщина выразилась нецензурно, а сюжет и так острый – это будет перебор. Истинную причину, почему урезали сюжет – в планы Даянова тогда не входило ссориться с «дедом» – понимали все. Но отговорка про дурной вкус и брань в эфире была отступным, позволяющим подчиниться цензуре, сохранив достоинство. Однако, гневный «синхрон», тогда на всякий случай, целиком записали в архив. Ему предстоял реванш.

– Ты иди, пиши подводку, и готовься к эфиру, – снова сквозь зубы пробормотала Ксения. – Я если найду – сама тетку вклею. А если не найду – извини… Раньше надо было думать…

Стас уже писал на листе бумаге, кое-как пристроенном на коленке, дикторскую «подводку» – вступление о том, почему тайная передача госпакета акций означает новый виток войны вокруг завода. Она сомнительна с точки зрения законности. Аморальна, потому что повлечет за собой проблемы для коллектива завода. Это удар по бюджету области, который лишится налогов. Андреев не успел до конца выправить точные формулировки, когда в монтажку ворвалась красная от злости Светка и заорала на своего шеф-редактора:

– Пять минут до эфира! Какого хера ты еще здесь сидишь?!

– Если вы оба не пойдете сейчас на хер отсюда, я грохну все сюжеты! Чтоб сдохла вся эта богадельня… – не отрываясь от экрана монитора выругалась Ксюша с такой степенью тихой злости, что стало ясно – она близка к нервному срыву и приведет приговор в исполнение, если ее тотчас же не послушают.

Стас поспешил в студию. Из курилки пахнуло немыслимо привлекательным сигаретным дымом.

– Две затяжки сделаю? – умоляюще посмотрел он на Светку.

– Осталось четыре минуты, – проворчала та. – Ладно, я пока расскажу тебе, что в выпуске. Первый сюжет – очень вкусный скандальчик про драку в самолете. Реальные пацаны побоище устроили на туристском чартере из Таиланда. В аэропорт вызывали ОМОН, это было вчера, у нас любительские съемки, home video…

– Откуда? – удивился Стас, возвращая сигарету оператору, после ровно двух затяжек, вкуса которых даже не почувствовал.

– Настя привезла со своих яхт. Потом расскажу. Твой сюжет я поставила в середину – успеешь в промежутках подводку дописать, а Ксюха видеоряд доклеет… В конце блок – по Ивану Купала…

Они договаривали уже на ходу в студии. Пока Стас повязывал галстук, и надевал «эфирный» пиджак. Усевшись на дикторское место за столом, он всматривался в небольшой темный экранчик телесуфлера, прикрепленный чуть ниже объектива камеры.

Почему-то всех телезрителей ужасно интересует именно эта сугубо техническая деталь. Как диктор читает свои тексты? Телесуфлер для зрителей, как бы тайна, которую от них пытаются скрыть. Зрителя хлебом не корми, дай продемонстрировать телевизионщику знание тайны. Среди знакомых Стаса не было ни одного, кто бы не спросил: «А у тебя тоже есть эта бегущая строчка?» Но сейчас экранчик был подозрительно погасшим.