class="p1">— «Обезьяна» вышла в 1959-м; «Смуглая леди» — в 1969-м. «Хранителя» напечатали в «Новом мире» в 1964-м. Как на это можно было жить? Жили на внутренние рецензии, которые Юрий писал для «Нового мира». Помню, сломал руку, Литфонд оплачивал бюллетень. А мы «сетовали», что рука заживает чересчур быстро…

В начале 70-х настало развеселое время. Вовсю стали переводить за границей. «Хранитель…» вышел в Италии, «Смуглую леди» перевели во всех странах соцлагеря. Но ВААП платил копейки. В это время, испытывая «подлую нужду», Домбровский пишет «Факультет ненужных вещей», прекрасно понимая, что через цензуру роман не проскочит.

— Как «Факультет…» оказался во Франции?

— Наталья Ивановна Столярова, служившая когда-то секретарем у Эренбурга, часто ездила к своим родственникам в Париж. Она-то и помогла и некоторым рукописям Солженицына, и роману Домбровского опубликоваться на Западе. Согласитесь, по тем временам это было очень рискованно. К слову сказать, «Факультет…» был признан во Франции лучшей иностранной книгой 1979 года.

Пожалуй, «Факультет…» — лучшая его вещь. Шесть раз «проходился» по тексту! Многие говорили даже, что этот роман грешит чрезмерной тщательностью. Мне так не кажется. Тщательность выделки — вообще характерна для Домбровского. А кроме того, он был уверен, что «Факультет ненужных вещей» — главная его книга.

— Мне рассказывали, что Домбровский прямо-таки обожал кошек.

— Кошки вносили в нашу жизнь теплоту, юмор, детскость. Мы собирали книжки, открытки с изображениями этих милых животных. Домбровский подписывал книги и рисовал киску. Это стало его экслибрисом, что ли.

— Сегодня многие писатели жалуются на отсутствие нормального издательского процесса. И слава Богу, что «Терра» взялась за такое тяжкое дело, как выпуск полного собрания сочинений Домбровского.

— Идея издать ВСЕГО Домбровского давно носилась в воздухе. Владимир Емельянович Максимов посоветовал мне обратиться с этим предложением к Сергею Кондратову, директору «Терры», дескать, он умеет быстро и красиво издать книгу. В апреле 1992 года мы заключили договор, а уже в ноябре вышел первый том. В подготовке рукописей я всегда учитываю пожелания самого Домбровского. В собрание сочинений войдут все его романы, стихи, написанные в лагерях, рассказы и мои небольшие комментарии. Письма опубликованы не будут.

ОБЩАЯ ГАЗЕТА

08.10.1993

Игорь Виноградов: Священники — вместо секретарей по идеологии

Былая слава «Нового мира» связана в нашей памяти с именем его главного редактора Александра Твардовского. В 1965 году он пригласил заведовать отделом прозы, а затем возглавить отдел критики Игоря Виноградова. Спустя пять лет, после постоянных вызовов Твардовского в ЦК КПСС и выматывающих разборок там и в Союзе писателей, ни его, ни четырех членов редколлегии, включая Виноградова, в «Новом мире» уже не было. После года опалы Виноградов работает в Институте истории искусств, в Институте психологии АПН СССР — также вплоть до разгрома последнего. В 1985-м, вернувшись (как оказалось, ненадолго) в «Новый мир», из-за разногласий с Сергеем Залыгиным он вместе с А. Стреляным покидает журнал. Последние полтора года Игорь Виноградов возглавляет издающийся теперь уже в Москве «Континент» — журнал, основанный девятнадцать лет назад в Париже Владимиром Максимовым.

— Вы называете новый «Континент» журналом русского возрождения и в то же время журналом христианской культуры. Кроме того, вы — генеральный секретарь московского религиозно-философского общества Владимира Соловьева, которое совместно с «Континентом» провело уже два международных симпозиума. Следует ли из этого, что возрождение России, ее духовной жизни вы связываете с религией?

— Безусловно. В сегодняшнем хаосе только религия и может способствовать подлинному внутреннему очищению и обновлению жизни. И примеров тому уже немало. Назову лишь один — жизнь молодой христианской общины, которую создал настоятель Владимирского собора бывшего Сретенского монастыря на Лубянке (этот известный храм XVII века передан церкви совсем недавно) о. Георгий Кочетков. Сходите, познакомьтесь — вы сразу поймете, о чем я говорю. Конечно, не следует преувеличивать значения таких фактов. Возможно, что и здесь элемент моды играет свою роль. И пусть стремление найти хоть какую-то опору в нашем безопорном мире у большинства людей ещё малоосознанно. Но все же оно есть. И это желание обрести свой духовный путь обнадеживает.

— Как вы представляете себе религиозное просвещение в наше время?

— Церковь ни в коем случае не должна объединяться с государством. То ненормальное положение, которое она занимала все годы Советской власти (я имею в виду компромиссы, связанные с ее выживанием, в частности, сотрудничество многих служителей культа с КГБ), отзывается и теперь. А неуклюжие попытки правительства поставить священника на место бывшего секретаря обкома по идеологии, а иных священников — занять это место?.. Не только у меня все это вызывает внутренний протест. Сила христианской проповеди не в поддержке ее властями. Кроме того, христианство вообще и православие в частности не есть только обряды, службы, молитвы. Это — вся жизнь. И надо учиться жить христианами, в христианском духе, где бы мы ни были и что бы ни делали, что бы с нами ни происходило…

— Последние годы много пишут о былом мощном религиозном сознании русского народа. Почему же в таком случае идея социализма довольно быстро приобрела в России такую массовую поддержку?

— До действительной христианизации России в XIX и начале XX века было еще очень далеко. К сожалению, надо признать, что в гибели старой России повинны не только злодеи-большевики, но и в немалой степени сам царь Николай II, «помазанник божий», его бездарное правление. Тут я полностью согласен с Солженицыным.

— Но природа нашего менталитета такова, что нам непременно нужна «общая идея». Если хотите, своего рода государственная идеология. Судя по вашим словам, только религиозная идея и может стать сегодня такой «общей идеей» нации, сплотить ее?

— Нет, совсем не так. Я вовсе не думаю, что религиозная или, например, религиозно-монархическая идея может стать сегодня жизнеспособной. Надо смотреть правде в глаза. Большинство людей мало трогают религиозные ценности. Бог для них в лучшем случае лишь некая высшая потустронняя сила, не имеющая реального значения для земных дел. Монархическое правление — модель, ушедшая в прошлое. «Великий Рим» — как державный бронированный кулак — распался на наших глазах, и этот процесс необратим.

Учитывая все это, а также разочарование, которое пережили миллионы наших соотечественников, вдоволь убедившись в полном бесчестии прежних властителей, я полагаю, что действительно объединяющей может стать такая общенациональная идея (не в этническом смысле), идея, в которой упор будет сделан именно на то, что все правила в жизни общества должны быть подчинены принципам справедливости, чести, человеческого достоинства, милосердия и социальной взаимопомощи. Ведь и сегодня народ видит в стране нечто обратное. Исполнительная власть породила грандиозную