– С чего ты взял? – усмехнулся я.

Всё-таки эти его потуги: делано невозмутимая мина и якобы беззаботный тон – детский сад, честное слово.

– Да девчонки утром болтали. Пока ты не пришёл.

– Да не, я просто покалякал с ней от нечего делать. Не знаю, чего там она себе напридумывала.

Серёга довольно долго молчал, потом выдал:

– Да потому что тебе давно пора объясниться с ней.

– У меня другая тактика. Я действую методом пассивного отдаления. Никакой инициативы с моей стороны, разговоры только на общие темы, ничего личного. Да мы уже с Ингой не целовались чёрт знает сколько времени! Даже когда она сама лезет…

– Ерунда какая-то, а не тактика. Нет, не ерунда, а попросту свинство. Серьёзно. Не хочешь больше с ней встречаться, так и скажи. Нафига ты ей мозги паришь?

Легко ему советы давать – сам бы попробовал взять и сказать человеку, что он тебе больше не нужен. Я возмутился:

– Ого! Как мы заговорили! Ты чего, Серый, меня лечить вздумал? Не припомню, чтоб я твоего мнения спрашивал. Α-a! Всё ясно. Я пошлю Мазуренко к чёрту, а ты тут как тут с утешениями и типа дружеской поддержкой, да? А что, неплохой расчёт. Брошенную подобрать проще…

– Чушь! – Серёга вспыхнул.

– А то я не знаю, что ты сам с ней замутить не прочь. Только очкуешь к ней подойти.

– Вот кто очкует, так это ты. Иначе бы давно с ней поговорил.

Тут я психанул:

– Ну ладно! Давай посмотрим, кто из нас очкует! Спорим?

Шевкунов молчал.

– Что, слился?

– Ничего я не слился!

– Тогда давай забьёмся, – я протянул ему пятерню. – Сначала я с ней поговорю, потом ты.

Серёга помялся, но спор принял.

Я набрал номер Инги. Длинные гудки. И ведь правда в душе всё задрожало, меленько так, противно. Даже мысль пронеслась: «Хоть бы она не ответила!» Но после третьего гудка послышалось елейное:

– Да, Олежек.

Внутри всё сжалось. Хотелось плюнуть на этот дурацкий спор и сбросить, но это означало бы спасовать перед Шевкуновым. А я не привык проигрывать, даже в мелочах.

– Инга, между нами всё кончено, – выдавил я совершенно чужим, каким-то скрипучим голосом.

– Чего? – взвилась моя теперь уже экс-подруга. – Ты что, меня бросаешь?

– Да, – ответил я чуть бодрее и отключил телефон.

Фуф… Сам не ожидал, но будто гора с плеч упала. Что ж, спасибо Шевкунову.

– Ну что? Доволен? Давай и ты покажи, какой ты у нас бравый.

Серёга молчал, смотрел куда-то в сторону и хмурился.

– Чего заглох-то? Признай тогда, что продул…

– Да пошёл ты! – вдруг окрысился Серёга. – Хочешь знать правду? Хорошо. Да, она мне нравится! И давно. Почему не подходил? Потому что ты с ней встречался. И поговорить я тебя просил не для себя, а для неё. Так что не думай, что я тут же побегу подбирать за тобой, как ты выразился. Мне просто не нравилось, что ты её дурой выставляешь. Ты всем вокруг растрепал, что бросаешь Ингу, а ей самой – ни слова. Сегодня утром, когда она рассказывала, ну про тебя, про вас, над ней все смеялись, как только она отвернулась. И в этом виноват ты. И даже сейчас ты поговорил с ней только из-за нашего спора. Да какой там поговорил! Брякнул и тут же вырубил мобильник, чтоб, не дай бог, она не перезвонила.

Серёга был как одержимый. Глаза округлились, вот-вот из орбит полезут. Не только уши, всё лицо пошло пунцовыми пятнами.

– А ты хотел, чтобы я ей слёзки утирал?

– Я хотел, чтобы ты нормально с ней расстался. Как люди делают.

– А ты-то знаешь, как люди делают? У тебя и подруги-то не было ни разу, о чём вообще ты мне втираешь?

– Да при чём тут было – не было? Тебе в принципе на людей пофиг. На всех. Ты только о своей шкуре печёшься. Чтоб только тебе было удобно.

Вот это уж совсем перебор! Понесли ботинки Митю!

– Знаешь что, мать Тереза, иди-ка ты…

Я развернулся и вылетел из комнаты. Натянул кроссовки, схватил сумку. Шевкунов даже не вышел в прихожую. Со злости я даже не стал прикрывать за собой входную дверь, так и оставил нараспашку.

Вот это друг! Ничего не скажешь. Ладно, проживу и без него, решил я. Нужен он мне больно. В конце концов, кто он и кто я!

Хочешь не хочешь, а пришлось тащиться домой и торчать там вдвоём с матерью полдня. Хорошо хоть, к четырём надо было на стадион.

Мать вся извелась. То столбом стояла у окна, то металась по комнате. Я уж и сам набирал отца – действительно недоступен.

Её нервозность передалась и мне. Сразу в голову полезли дурные мысли. А вдруг дядя Юра не справился с управлением? Вдруг авария?

Вбил в поисковик: «сегодня ночью авария Турунтаево», «авария Баргузинский тракт», «авария Прибайкалье». Потом несколько раз переиначил запрос и так и сяк, но ничего по делу не нашёл. Затем матери позвонила жена дяди Юры, и тут уж они дуэтом принялись охать и всхлипывать. Просто караул! Еле дотянул до трёх и сбежал на тренировку.

Пал Палыч, тренер, гонял нас сегодня с особым рвением. Круг за кругом. Чуть замедлишь бег:

– Решетников, опять сачкуешь!

А я как назло совсем расклеился. Полдня вроде бодрячком проходил, а тут вдруг сказался и недосып, и вчерашняя картошка. Ноги как ватные, и реакции – ноль. Еле до конца тренировки продержался. Даже в душ шёл через не могу.

Зато дома всё наладилось. Отец вышел на связь. Оказывается, у них машина в пути заглохла, а телефоны там не ловили. На что мать, конечно, сразу же нашла тысячу способов, как можно было бы связаться и доложить обстановку. Отцу осталось лишь извиниться, что сам не додумался. Впрочем, сердилась она не долго. Радость, что всё обошлось, в итоге перевесила.

Я тоже перебросился парой фраз с отцом. Рассказал ему про трещину в школе, однако он никак не отреагировал, пробормотал в ответ что-то невнятное. Да и вообще тон у него был какой-то напряжённый. Хотя понять можно – авария всё-таки, возни, поди, выше крыши.

– Что там у вас в школе случилось? – забеспокоилась мать, уловившая краем уха обрывки фраз.

– Стена в холле не то треснула, не то посыпалась, не знаю точно. И в школу нас сегодня не пустили.

– Вот как? И что теперь? Как же учёба? – мать заговорила возмущённо, будто я это устроил.

– Откуда я знаю?! Там комиссия какая-то. Скажут, наверное.

– А нам ждать? А я гляжу, ты даже не переживаешь! Ничего, что у тебя ЕГЭ на носу? Что тебе поступать?

– Ну а я-то что сделаю? Или мне теперь плакать? Чего ты ко мне цепляешься по любому поводу? – огрызнулся я. – Сама чуть что устраиваешь трагедию, ещё и мне прикажешь? Чтоб мы вместе сокрушались над каждой мелочью, стонали, рыдали и носы друг другу подтирали? Это без меня! Я в твоём дурдоме участвовать не собираюсь.