неаккуратно Вы, Леонид Александрович, финансовые махинации проворачивали? Даже не попытались следы подчистить. Черным по белому переводы всей суммы по частям на следующий день после кражи. Как обоснуете?

Журавлев передал за решетку какие-то бумаги, заверенные синей печатью, и на лице Лёни промелькнул легкий испуг.

Несколько раз он пересмотрел страницы, округляя глаза все сильнее и сильнее.

— Это… Это ерунда какая-то. Я ничего не переводил!

— Ну ты хоть какую-нибудь легенду придумай что ли. Бабушка на мороженку дала, родители помогли… Присяжные не поверят твоим невнятным заиканиям.

— Оформлять как положено? — тихо уточнила я.

— Конечно, Стась. В камерах, кстати, обработка от тараканов должна быть. Так что пусть пару дней тут побудет. Тебе ведь не мешает?

Я мотнула головой и ушла к своему столу.

После ухода Журавлева в участке стало тихо. Только из соседнего кабинета доносился звук работающего телевизора.

Лёня сидел, уперев лоб в колени. Я до сих пор не верила, что он и впрямь оказался преступником.

Конечно, частое употребление алкоголя, беспорядочные половые связи и отсутствие постоянной работы и не до такого людей доводят. Но он будто бы выглядел сейчас очень прилично: стильная прическа, хорошая одежда, манеры. Да и легенду какую-то сочинил о работе со стабильным доходом.

Я будто бы даже поверила ему на секундочку.

— Позвонить мне можно? — глухо произнес он ближе к обеду.

— Да, не запрещается. Ты сдавал телефон Журавлеву?

— Как же… Этот придурок повязал меня прямо у дома! Телефон из рук выбил, пакеты с продуктами отобрал и сюда. Не полиция, а беспредел.

— Аккуратнее с выражениями, — пригрозила я.

— Да я ж не о тебе, — Лёня отмахнулся. Выглядел он таким уставшим и потерянным, что я даже не решилась его поправлять. — Ты вроде хорошая, относишься по-человечески. Не то что эти двое….

— Просто воспитали меня так. Нужно хорошо обращаться с людьми, даже если они поступают с тобой иначе, — я протянула Лёне свой телефон и отошла от камеры на несколько шагов.

Боже, Стася, ты говоришь как обиженная тетка! Он же поступил со мной так, как я ему позволила. Я знала, что он уйдет на утро и никогда не вспомнит обо мне.

А то что забыл… Всякое бывает. Может быть, у него и впрямь было столько девушек, что помнить каждую физически невозможно!

— Да за что ты меня ненавидишь? Я не понимаю! Уже сутки на тебя смотрю. Налюбоваться не могу! И не могу вспомнить, чтобы где-то видел. Потому что не видел. Если бы видел, ни за что бы не упустил.

Каким-то волшебным образом я оказалась близко к камере. Ноги сами принесли меня туда. Рука сжимала стальной прут решетки. А рука Лёни легла сверху в нежном жесте.

В этот момент меня как током прошибло. Я отдернула руку и отскочила на пару шагов. Смотрела на Лёню, наверное, глазами дикой кошки. Потому что он по-доброму посмеивался надо мной.

— Звони уже быстрее! А то заберу телефон.

— Ладно, ладно. Спасибо, кстати.

Звонок Лёни, судя по всему, успехом не увенчался. Он набирал кого-то несколько раз, но трубку не поднимали.

— Отец в командировке, — зачем-то объяснил он. — Будет только через три дня. Хотелось бы решить вопрос с этим всем до его возвращения, иначе не поздоровится всем…

— Пугаешь? — с вызовом спросила я, забирая телефон. Но Лёня не отдал.

— Нет. Но папе ситуация не понравится. Стась, а можно я с твоего телефона в онлайн-банк зайду? Можешь сама зайти, я скажу пароль.

— Зачем мне это? Есть официальные выписки из банка, — я продемонстрировала листы с печатями, которые были не абы чем, а документами.

— Ну пожалуйста. Чего тебе стоит?

Сдавшись под напором карих глаз, я вышла из своего личного кабинета и протянула телефон Лёне, чтобы он ввел логин и пароль.

Мужчина потыкал по экрану несколько секунд и протянул телефон мне обратно.

Я с ужасом уставилась на открытую сводную таблицу финансов, потому что ничего общего с тем, что было написано в бумагах, она не имела.

Да, у Лёни были хорошие по меркам нашего города доходы. Но все официально! Зарплата, несколько вкладов, траты на бытовые мелочи, продукты и стрижку в парикмахерской.

— А это тогда что? — я посмотрела на бумаги.

— Не знаю. Но это не мое…

Несколько минут я сверяла данные в личном кабинете и на выписках из банка. Все вроде бы было верно: фамилия, имя, отчество. Вот только остальная статистика разнилась.

В голову закрадывались самые неприятные мысли. Я подумала, что Журавлев сжульничал, представил поддельные документы, чтобы поскорее закрыть дело. Но он во взяточничестве-то замешан не был, не то что в фабрикации дел.

Может быть, что-то напутали в банке? Там могут. К ним как не придешь — то чай пьют, то по телефону болтают. Ткнули не туда, и человечек уже виновен.

— Я сегодня схожу в банк, — сказала наконец, откладывая бумаги в сторону. — Лично проверю все выписки в электронном виде.

— Может быть, сделать это на более официальном уровне? Я не виновен. Мне, конечно, твоя компания нравится, но я предпочел бы погулять с тобой в парке, а не сидеть в этом жутком месте.

— Так, Сухарев, прекрати сейчас же! Мне надоели твои лживые комплименты и подкаты, — я разозлилась.

Чтобы не показывать своих эмоций, отошла от камеры и присела за свой стол. Так и хотелось высказать ему прямо в лицо все, что я думаю об этой ситуации. Может так и сделать? Вдруг легче станет?

— Да с чего они лживые?! Ты не допускаешь мысли, что и впрямь можешь мне нравиться как девушка?

— Я допустила такую мысль два с половиной года назад, предположение оказалось неверным, — на выдохе произнесла я, поднимая уставший взгляд на мужчину.

Он смотрел на меня в упор несколько минут. На лице был весь спектр эмоций от страха до негодования.

Я только посмеивалась над его жалкими попытками вспомнить одну лишь нашу совместную ночь.

— О чем ты? Мы не знакомы… Два с половиной года назад я не встречался ни с какими девушками, тем более с такими красивыми.

— Мы вместе встречали Новый год, Лёнь. И переспали. Ты мне, конечно, ничего не обещал. Но обидно, если честно, что настолько не помнишь меня.

Мне думалось, что после этого признания мужчина наконец прозреет и стыдливо начнет оправдываться, придумывая веские причины, по которым он меня забыл. Но почему-то этого не последовало.

— Кому-то, конечно, очень повезло спать с тобой два с половиной года назад. Но это, увы, был не я. Я бы не отпустил тебя на утро.

Я рассмеялась,