С каждым днем Неля нравилась мне все больше. Мы много гуляли по окрестностям, обнимались и целовались…

7 марта 1967 года были в городе Артемовском, это недалеко от Буланаша, проходили возле ЗАГСа. Предложил Неле зайти и расписаться. Она запаниковала и потащила меня за руку вперед, но я остановился и настоял на своем. Мы зашли в здание ЗАГСа и через несколько минут вышли уже мужем и женой. Но отмечаем мы годовщины нашей свадьбы каждый год 8 марта. На следующий день в Актовом зале мы отмечали свадьбу. Был весь коллектив станции, человек 50. Каждый гость принес еду и выпивку. Такая получилась складчина. Я был не в солдатском кителе и брюках, а в настоящей белой рубашке и черных брюках, которые мне подарили. Было много веселья, пожеланий любви и счастья.

ОТЕЦ

Киеня Александр Борисович,

1941 г.

Фото из архива автора

Киевичи

В марте 1976 года я приехал в гости в деревню Киевичи Копыльского района Минской области к своей бабушке Ирине Григорьевне Киене, матери моего погибшего на войне отца. Был я тогда старшим лейтенантом органов государственной безопасности. Вместе с сыном Сашей шести лет мы самолетом прилетели в Минск. Аэродром там был необычным: располагался прямо в центре города рядом с автовокзалом и железнодорожным вокзалом.

Прилетел я не в военной форме, а в штатском, из-за чего выслушал от родных мягкое порицание. В Белоруссии свято чтут военную форму и очень уважительно относятся к военным.

Сразу вспомнился год срочной службы в 1964 году в сержантской ракетной школе на юг от города Читы в Даурии на советско-монгольско-китайской границе. С китайцами тогда были очень недружественные, даже враждебные отношения. Китайские коммунисты резко отрицательно относились к руководителю СССР Никите Хрущеву за его выступление на XX съезде КПСС и разоблачение культа И. В. Сталина. Считали, что Хрущев преследовал при этом свои личные цели, скомпрометировал мировое коммунистическое движение и расколол его, оказав тем самым услугу нашему общему врагу — США. Это, по мнению китайского руководства, потом и послужило причиной уничтожения великой державы СССР.

На самой границе китайцы разместили 25 дивизий. Постоянно устраивали провокации, воровали по ночам наших часовых. Несмотря на жестокие морозы, за 40 градусов, зимой там снега нет, стоит мрачная темнота. Когда ветер дул в нашу сторону, китайские военные поджигали траву, и огонь быстро перекидывался к нам, уходил вглубь территории. Горела военная техника, и мы по тревоге частенько тушили эти пожары. Нас, курсантов сержантской ракетной школы, командиры постоянно призывали к бдительности, рассказывая о памятнике недалеко от части, где были похоронены семеро солдат, зарезанных ночью неизвестными врагами. С местными жителями нас призывали быть настороженными и не расслабляться.

От греха подальше нашу ракетную школу летом 1964 года передислоцировали в город Мышанку в Белоруссии. Помню, что ездивший туда старшина роты и сержанты, вернувшись, часами с восхищением рассказывали, какие белорусы сердечные. Как они с ведрами молока, яблок и домашними заготовками приходили в часть и всех военных угощали от чистого сердца. Мне как белорусу это было вдвойне приятно слышать.

Из Минска нам с сыном надо было автобусом добраться до Солигорска. Автобус уходил через два с половиной часа. Прокатились на троллейбусе в центр, прошлись по продуктовым магазинам. Приятно удивились разнообразию мясных и консервных продуктов, чего у нас в Свердловске в середине 70-х не было. Купил в подарок бабушке большую бутылку армянского коньяка.

Сели в наполненный пассажирами автобус, он выехал за город и помчался по автостраде, как сумасшедший. Был густой, белый, непроглядный туман, а он все несся, не сбавляя скорости. Я был в диком напряжении от такой скорости и ограниченной видимости и попытался отвлечься в разговоре с Сашей; не помогало. Наконец автобус остановился на развилке, где нам предстояла пересадка на местный автобус-тихоход и короткая поездка уже в деревню Киевичи.

Приехали. Недалеко от дороги нашли дом бабушки. Зашли, обнялись. Худенькая, маленькая, как воробышек, простенько по-деревенски одетая старушка, говорящая, как и мы, по-русски, с редкими словами по-белорусски. А глаза пронзительные, видят тебя и твои мысли насквозь, как рентген. Накрыла стол для обеда. Я вручил бутылку коньяка. Засмеялась. Из шкафчика в углу достала точно такую же бутылку. Сказала, что побаливает желудок и она перед едой каждый раз выпивает по ложке этого коньяку для улучшения пищеварения. Открыла погреб и велела мне достать свекольного самогона в банке. Я спустился по лесенке в подпол. Из тридцатилитровой пузатой бутыли в литровую банку налил немного самогона. Он был мутный и с плохим запахом. Выпили за встречу. После первой же рюмки самогона у меня «поплыла» голова, он был очень крепким, я чего-то вкусного поел и вскоре отключился на широкой мягкой кровати с большими подушками. Проснулся около полудня на следующий день. Голова была абсолютно ясная и не болела. Только воняло от меня каким-то чертом. Трактор привез бабушке большую тележку крупной сахарной свеклы во двор, и надо было помогать выгружать ее и складировать. Этим делом и занялись.

Общался я с бабушкой несколько дней. Она рассказала, что в этой деревне Киевичи жители все по фамилии Киеня. Других нет. Чтобы отличить друг друга, к каждой фамилии добавляют прозвище. Наши Киени — «адарушкинские», по имени маленькой речки рядом. Убеждала, что все мы — Киени — потомки древнего русского князя Кия, основателя города Киева.

О себе бабушка Киеня Ирина Григорьевна рассказывала, что родилась в 1895 году в местечке Сопоцкин под Гродно. В молодости уехала на учебу в Иваново. Стала ткачихой. В 1917 году, по ее словам, участвовала в революционных событиях. Там же и познакомилась с дедушкой Борисом Киеней, который служил тогда в царской армии и разгонял демонстрации ткачих. Служба его после революции окончилась. Он не захотел служить ни красным, ни белым и вернулся на родину, в эту самую деревню Киевичи, где жили его родители, с молодой женой Ириной. Построили молодые Киени свой дом. Дедушка мой, Киеня Борис Иосифович, родился здесь в Киевичах в 1890 году, жил здесь постоянно после службы и в 1950 году умер, похоронен на местном кладбище.

У деда и бабушки моих было шестеро детей. Все родились в этой деревне Киевичи. Мой отец, Киеня Александр Борисович, был старшим сыном в семье. Родился в 1920 году. Окончил семь классов Семежевской школы, это поселок ближе всего от деревни Киевичи. Получил ветеринарное образование в городе Чериков и был направлен перед