– Но воск был не только на одежде! Ее кровь…

– Ее кровь нормаль-ная. И хватит морочить своими бреднями окружающих. Ты ведь взрослый человек, врач. Почти адекватный.

– Вот и смейся на здоровье! – буркнул неприятный голос, обидевшись на сомнения в его умственной полноценности.

Не сдержав смешка, Лиза выдала себя. Кто-то подбежал к кровати и низко склонился над ней.

– Ах, вот оно что! – услышала она прямо над своим лицом, – Просыпайся, красавица! У нас не принято хитрить.

– И это говорит Максим Архипов – гуру больничных интриг! – ухмыльнулся его оппонент.

Девушка услышала приближающиеся шаги и наконец открыла глаза. Первым, что она увидела, было любопытное лицо человека в белом халате.

– Привет, привет! – сказал он, скривившись в притворной улыбке.

Представляя его лысым, Лиза не слишком ошиблась. Сквозь блеклую растительность на голове врача поблескивала плешь, которую пациентка хорошо рассмотрела из-за низкого роста ее обладателя.

Затем Лиза увидела второго врача. Высокий жгучий брюнет стоял чуть поодаль, в его синих глазах светился огонек саркастической усмешки.

– Не буду вам мешать, – сказал он, удаляясь из палаты.

Лиза смотрела, как он уходит, невольно залюбовавшись его статной фигурой с проступающими сквозь больничный халат мускулами.

– Я твой лечащий врач. Меня зовут Максим, – заговорил тот, что все это время оглядывал ее, словно мумию Тутанхамона.

– Мне не нужны врачи, – буркнула девушка, заметив его упорный взгляд.

То ли на фоне красавца-коллеги он выглядел серой мышью, то ли его типаж действительно не отличался от многих других, чьи лица запоминались с восьмого раза.

– Как не нужны врачи? – всполошился он. – Они всегда нужны тем, кто пытается свести счеты с жизнью.

– Это мое дело, – сильнее нахмурилась девушка, – и вообще, я не понимаю, почему я до сих пор жива. Этого не должно было произойти.

Врач рассказал пациентке о том, как ее, полуживую, привез в больницу светловолосый парень. Он был так напуган, что не мог толком объяснить, кто он и кто она. Лиза припомнила настойчивые звонки Марка. Конечно же, это он спас ее. Кретин. Но как он вошел в квартиру? Ведь входная дверь была заперта специально для того, чтобы он не вломился, когда его не ждут!

Рассказав историю ее спасения, врач спросил о воске на ее одежде. Но Лиза ничего об это не знала. Да и последние воспоминания прошлого вечера оказались небогаты. Она лишь помнила, как перед отключкой думала о каких-то свечах.

– К какой секте ты принадлежишь? – спросил он. Лиза усмехнулась. Никогда и никто еще не задавал ей таких глупых вопросов.

– Разве я похожа на сумасшедшую? – спросила она с простодушием, свойственным тем, кто не до конца вник в ситуацию.

Теперь усмехнулся доктор. Вместо ответа он схватил ее за перебинтованную руку.

– А ну-ка, посмотрим на твои раны, – сказал он, грубыми движениями разматывая бинты.

Лиза не сопротивлялась и смотрела на его возню все с тем же простодушием. К тому же, ей самой было любопытно посмотреть на дело своих рук.

Наконец бинт слетел с запястья. Девушка на секунду зажмурилась, припоминая, как глубоко и старательно врезалась в кожу холодная сталь ножа.

– Ну. Что же ты не смотришь? – издевательски спросил Максим.

Лиза медленно открыла глаза, приготовившись к ужасающему виду своей руки, и ахнула, увидев вместо страшных порезов лишь тонкие свежие шрамы.

– Сколько дней я провела без сознания? – спросила она.

– Тебя доставили вчера ночью, – ответил доктор. Ты проспала всего лишь несколько часов, а от твоих порезов осталось только это… – Он разжал ладонь и показал кусочек воска, который соскреб со шрама.

– Что это значит? – испугалась Лиза.

– А то и значит, – взвизгнул врач, – с тобой что-то не так. И я выясню, что именно.

Он начал задавать вопросы, много разных вопросов о родителях, патологиях, о том, чем она болела в детстве и как часто ее раны заживают мгновенно.

– Такого раньше со мной не случалось, – пожала плечами девушка.

В это время дверь палаты распахнулась и вошла пышногрудая медсестра с известием о посетителе. Лиза занервничала. Сейчас ей меньше всего хотелось видеться с Марком.

Так или иначе, но она его увидела. Он был подавлен и похож на нахохлившегося воробья. Глаза его выражали полнейшее смятение и ужас, который ему пришлось пережить прошлой ночью.

Первым делом он метнулся в сторону доктора, но заметив, что Лиза не спит, перешел к ней. Лиза приняла его приветствия молча, помимо воли чувствуя нарастающее отвращение к каждому его движению. От одного его вида к горлу подступала тошнота. Только теперь к ней пришло полное понимание того, как глубоко и безнадежно он ей неприятен. И это чувство не имело никакого отношения к тому, что он спутался со своей ученицей. Оно также не было вызвано его жалким, беспомощным видом.

Просто он стал чужим. Когда и в какой миг это произошло, она сама не поняла, и ей не хотелось об этом думать. Она не имела привычки думать о чужих людях.

Марк обратился к доктору, внимательно следившему за каждым движением своей пациентки, которая так забылась, что перестала обращать на него внимания.

– Нет, – ответил Максим на вопрос Марка, – на данный момент я не могу ее выписать. Еще не сделано ни одного анализа, и я не ручаюсь за ее состояние.

– Но ведь мои руки зажили! – вставила Лиза.

Упустить шанс на выписку она не могла. Ей хотелось поскорее покинуть палату и хорошенько подумать над всем, что произошло за последние сутки.

– Как? – округлил глаза Марк. – Как они могли зажить? Ведь вчера ты вся была в крови.

– Я же говорю, – быстро перебил доктор, – ее состояние пока не определено: ни физическое, ни психическое. Возможно, ей потребуется долгий курс лечения, и даже не в этом отделении.

Марк понимающе кивнул. Его серые глаза стали еще несчастнее. Он чувствовал на себе вину за все, что с ней случилось. Лиза скинула с себя противное одеяло.

– Я не пойду в психушку! – крикнула она.

В зеленых глазах девушки отразился весь ужас, с которым ассоциировалось у нее упомянутое заведение. Мужчины обернулись, уставившись на ее обнажившиеся ноги. Инстинктивно ее взгляд тоже скользнул вниз, оценивая, насколько там все эстетично. Долгое молчание прервал завибрировавший в кармане доктора телефон. Его вызывали в ординаторскую.

После длительных уговоров Марку разрешили побыть наедине с подругой. Но стоило врачу покинуть палату, как он понял, что ему здесь нечего делать.

Лиза молчала и все еще рассматривала свои ноги. Перламутровый лак на ногтях сверкал, когда на него попадал свет. Неудивительно! Ведь перед самоубийством она привела себя в порядок и даже сделала педикюр, чтобы не было стыдно в морге.