Я проводила этих красавиц выпученными глазами, а потом кто-то схватил меня за руку и утащил в служебные помещения.

- Кто это? - спросила я дрожащим голосом у Хасана.

- Это - танцовщицы, - ответил он таким тоном, будто я спросила глупость.

- Но почему... они такие раздетые?

Хасан пожал плечами:

- Все танцовщицы так одеваются.

Вот тут я поняла, что мужчины из моей семьи не посещают подобные заведения. Мне кажется, у отца бы сердце остановилось, если бы он увидел таких артисток: он всегда очень щепетильно относится к женским нарядам и не позволяет мне оголять даже предплечья без необходимости. Тем временем Хасан протянул несколько купюр и поинтересовался:

- Так что? Ты придёшь выступить ещё?

Я изумлённо посмотрела на деньги в его руке.

- Это мне?

- Ну конечно. Ты же выступала, и весьма неплохо. Заслужила награду.

Накануне мы совсем не обсуждали денежный вопрос, но сейчас я была поражена и растрогана тем, что Хасан хочет заплатить мне за пение. В голову сразу бросилась тысяча мыслей о том, как я могла бы потратить эти деньги. Купить оборудование и программы для компьютера, которые помогли бы мне сделать хорошие записи собственного пения и которые мама не разрешила бы купить на деньги отца. Это открывало мне целый мир...

Мелькнула неприятная мысль, что те девушки в откровенных костюмах - плохая компания для меня, но как же отказаться от целого мира, который я смогла увидеть в замочную скважину? О, он слишком прекрасен, чтобы обменять его на мою привычную домашнюю жизнь..! Поэтому я обронила тихое:

- Да! - в ответ на вопрос Хасана и, взяв у него деньги, отправилась к своей коварной подруге.

Марьям уже всё придумала: мы скажем моей матушке, что станем изучать национальные танцы (какая ирония!) с учителем, которого наняли её родители. Занятия - по вечерам, через день. Меня будет приводить к ней папин охранник, а потом я буду вышмыгивать через чёрный ход и ехать на такси в салон. Безумный план! А что, если мама потребует доказать наличие меня через охранника? А что, если родители Марьям обнаружат обман? Но подруга в ответ на все эти опасения только махала рукой: мол, кто не рискует, тот не завоёвывает мир, и тут трудно было поспорить.

* * *

Какое-то время всё шло хорошо: я ездила в клуб через день, постепенно осваивалась на сцене и всё больше пьянела от своего успеха. Мне аплодировали и говорили комплименты незнакомые мужчины...

Потом Хасан попросил меня начать осваивать англоязычный репертуар: мол, это сейчас... в тренде! Я подчинилась и снова стала заниматься с Евой. И делала поразительные успехи! Вот что значит любимое дело...

А потом новое, волнительное, но всё ещё мирное течение моей жизни было нарушено появлением в ней одного настырного молодого человека...

Я попал в тот клуб случайно. Друзья затащили. Сказали: сколько можно киснуть в своих невесёлых думах? Унынием делу не поможешь...

Уныние у меня смешное. Как говорит мой лучший друг Фарид, всем бы такие проблемы, но я с ним не согласен. Это только со стороны кажется смешным, что старший сын в богатой семье, наследник продуктовой империи, отказывается всей этой империей управлять и хочет променять трон директора на кресло обычного программиста. Моё увлечение началось ещё в старшей школе. Мы с несколькими одноклассниками, вдохновившись примером Билла Гейтса*, Марка Цукерберга**, Джеймса Гослинга***, мечтали открыть свою контору и запилить там нечто эпохальное, что продвинет человечество далеко вперёд и изменит жизнь всех людей на земле. Конечно, пока я так далеко не продвинулся: мой предел - победа в международном конкурсе по созданию алгоритма на Java для выигрывания в морской бой. Правда, после него мне пришла целая масса предложений поступить на вакансии в крупные межнациональные корпорации. И это было бы просто замечательно - набраться опыта, поработать в команде, познакомиться с самыми передовыми технологиями... но мои родители против.

Мать без конца плачет и причитает, что я не могу так поступить с ними, что они возлагали на меня надежды и все мои 26 лет готовили меня к тому, чтобы я заменил отца на посту директора агрохолдинга. Его компания занимается поставками говядины, птицы, молочных продуктов по всей стране, и меня тошнит от одной мысли, что я до конца жизни стану заниматься всей этой продуктовой чепухой. Отец и вовсе не разговаривает со мной, но мама утверждает, что он очень переживает и даже тайком пьёт таблетки от сердца.

Старшему из моих братьев сейчас 20, он учится в университете и относится к бизнесу отца с полной невозмутимостью: "Деньги не пахнут", - утверждает Эмир. Хотел бы я быть того же мнения! Но пока застрял на распутье: я не могу уехать и разбить сердце матери и потерять уважение отца, но и жить чужой жизнью - тоже.

Чтобы отвлечь моё измученное сознание, друзья и привели меня в этот клуб для джентельменов. Они утверждали, что здесь танцуют первокласснве девочки, любую из которых можно забрать с собой, а ещё бывает живая музыка и неплохо кормят.

Я сидел в углу, ковыряя салат и не обращая особого внимания на гомон своей компании, когда на сцену поднялась миниатюрная девушка, замотанная в ткань с головы до ног. Даже лицо было закрыто, будто её выкрали из какого-то дикого племени или она скрывается от ИнтерПола. Это интригует. Но я забыл обо всех своих домыслах, когда чуднОе создание открыло рот. Оттуда полилась чистая нега и сладость. Даже не так - это был будто бы голос ангела, зовущий всех живых в объятия всеблагого Бога. Я замер очень надолго, почти не дыша и вышел из этого состояния только тогда, когда друзья заметили его и принялись расталкивать меня:

- Эй, Гаяр, да что с тобой? У тебя началась нарколепсия?

Тут кто-то из них догадался проследить за моим взглядом.

- Ха! Нравится певичка? Хороший голосок, да?

Я никогда не был агрессивным - наоборот, очень спокойным, даже флегматичным, но тут мгновенно вскипел. Мне почудилось оскорбление для девушки в этом пренебрежительном "певичка", так что даже захотелось врезать тому, кто позволил себе так выразиться. Но тут очередная песня закончилась и девушка взяла в руки гитару, что стояла у стены - до этого она пела под музыкальную фонограмму. А теперь присела на стульчик, наклонила к себе микрофон - и я пропал окончательно и бесповоротно. Никогда в жизни я не слышал ничего прекраснее, и оттого мне казалось, что и сама исполнительница - воплощённая красота, хотя я не мог видеть ничего, кроме её фигуры - да и то, весьма обобщённо.

- Её тоже... можно забрать с собой? - хрипло спросил я у Фарида, когда девушка сделала паузу между песнями, чтобы перевести дыхание и попить.

Я замер в ожидании ответа, желая и боясь получить положительный. Если всякий посетитель, которому она понравится, может забрать её на ночь, то она не ангел, а демон, лишь изображающий сладость и невинность, чтобы завлечь мужчину в свои сети. Но как же мне хотелось познакомиться с нею поближе..!