– Мамочка!

Мальчик вырвался из рук отца и в ужасе бросился через дорогу. Он расталкивал начавшую собираться толпу, пробираясь к фургону. В это время обрушился еще один осколок витрины, и он увидел кровь. Разбросанные книги. Лежавший на полу окровавленный плакат. В магазине пронзительно кричала продавщица, в ужасе прикрывая рот рукой. Ребенок проследил за ее взглядом. Его рот беззвучно открылся, когда он увидел лежащее на полу тело женщины. Из шеи, пульсируя, хлестала кровь. Красные пузыри лопались на серых плитках пола. Рядом, заливая кровью рассыпавшиеся стопки книг, лежала какая-то резиновая маска с волосами.

Вдруг он осознал, что это вовсе не маска. Это была голова его матери.

Август 1991 года

Лето наконец пришло в Лондон после двух недель непрерывных дождей, и через неделю трава в парках уже высохла. Семидневная жара, казалось, вытянула последние капельки влаги из всего – из земли, тротуаров, цемента на стройке, – и мельчайшая пыль постоянно висела в воздухе неуловимой дымкой. Фрэнни Монсанто днем вдыхала ее, а вечером смывала с волос. И сейчас она чувствовала, как пыль прилипает, подобно цветочной пыльце, к ее влажной от пота коже.

Обычно в жару организм Фрэнни как бы вспоминал о своем средиземноморском происхождении, заставляя ее ощущать всю полноту жизни. Но сегодня на работе она была даже рада приятной прохладе тяжелых сводов музея и теперь радовалась, что смогла вырваться из замкнутого городского пространства, сев в поезд, идущий в Йоркшир.

В час пик в вагон метро набилось полно народу, и Фрэнни чувствовала себя ужасно нелепой с контрабасом в руках и чемоданчиком, зажатым между ног. Через открытые окна грохочущего вагона ее лицо обдувало потоком горячего воздуха. Он нес с собой запах сажи и еще чего-то неприятного, вызывавшего ассоциацию с немытыми ногами.

Фрэнни было двадцать пять лет; у нее были правильные привлекательные черты лица и стройная фигура. Для поддержания формы два раза в неделю девушка занималась аэробикой и плавала в воскресенье утром в местном бассейне. Как и многие представители южных народов, ее родственники проявляли склонность к полноте в зрелом возрасте, и Фрэнни твердо решила для себя, что с ней этого случиться не должно. Так же твердо она определила и многое другое в своей жизни.

Своенравие и горячий вспыльчивый характер Фрэнни иногда вырывались наружу, несмотря на то, что она старалась быть сдержанной. Но главным в ее жизни была работа, которой Фрэнни была спокойно и непоколебимо предана. Она не находила в себе таланта ученого и старалась компенсировать этот недостаток упорным трудом. Только благодаря этому она была первой на вступительных экзаменах в университет, благодаря этому получила степень по археологии и антропологии, причем с даже более высокими оценками, чем рассчитывала. Фрэнни едва могла поверить своему счастью, когда через несколько недель после окончания университета ей предложили место научного сотрудника в Британском музее, где она с тех пор и работает.

У нее были пышные каштановые волосы, подстриженные с боков и спадавшие на плечи, прямой нос, глаза оливкового цвета и чувственный выразительный рот, который довольно часто трогала улыбка, несмотря на то, что Фрэнни была девушка серьезная. Будучи ростом пять футов четыре дюйма, она хотела бы быть чуточку повыше, но в общем и целом не могла пожаловаться на свою внешность.

На ней были кроссовки найк, синие джинсы, оранжевая футболка и черная хлопчатобумажная куртка. На плече висела большая кожаная сумка, купленная четыре года назад в Неаполе, куда Фрэнни ездила навестить родственников, и уже слегка истрепавшаяся от ежедневной носки. Фрэнни не особенно интересовалась одеждой и терпеть не могла ее покупать. Во всяком случае, археологам платили не так уж много, и она с трудом откладывала деньги на собственную квартирку, чтобы перебраться из того отвратительного места, где она сейчас снимала комнаты. Джинсы прекрасно подходили для ее работы, и она из них не вылезала, за исключением торжественных случаев.

А таких случаев у нее было мало – с тех пор, как больше шести месяцев назад она прекратила отношения со своим последним парнем и, к своему удивлению, обрадовалась появившейся свободе. Она много читала, смотрела хорошие фильмы, ходила на выставки.

Но она знала, что это ненадолго. Интерес к мужчинам был неотъемлемой чертой ее натуры, и секс доставлял ей огромное наслаждение.

«Вы ни о чем не мечтаете?» – вопрошало рекламное объявление на стенке вагона перед ее глазами.

Напротив нее стоял долговязый парень с торчащими передними зубами. Он посмотрел на ее лицо, на контрабас, затем вновь на нее. Фрэнни поймала его взгляд, посмотрела на него в упор, и он поспешно отвел глаза. Поезд качнуло, и она чуть не потеряла равновесие, толкнув здоровенного мужчину в майке, с татуировкой на руках. При этом контрабас угрожающе накренился. Она уже жалела, что так легко согласилась тащить его.

Контрабас принадлежал Меридит Миннс, ее подруге по археологическому факультету Лондонского университета, с которой они в последний год учебы делили комнату. Меридит целый год выбирала между музыкой и археологией, а потом влюбилась в фермера и уехала с ним в Северный Йоркшир. Она родила двоих детей, одному из которых Фрэнни была крестной матерью, и казалось, вполне довольна своей участью.

Пригласив Фрэнни приехать погостить у них, Меридит спросила, не затруднит ли ее забрать инструмент из ремонтной мастерской на Ковент-Гарден. Она даже сказала, что оплатит такси, но Фрэнни не любила разбрасываться деньгами, как своими, так и чужими. Поэтому, получив инструмент в мастерской, она решила, что он хотя и громоздкий, но не тяжелый и с ним можно прекрасно доехать и на метро. Сейчас она начала сознавать, что это было несколько опрометчиво.

Поезд замедлил ход, и Фрэнни сильнее вцепилась в поручень, качнувшись в сторону парня с торчащими зубами. Яркие огни промелькнули за окнами, и поезд въехал на станцию. Она увидела надпись «Кингс-Кросс», и поезд остановился. Фрэнни вынесла чемоданчик и контрабас и потащила их к эскалатору.

В помещении вокзала тянулись длинные очереди к билетным кассам и выходам на платформы. Пассажиры торопились, некоторые даже тщетно пытались протиснуться сквозь толпу.

Люди перелезали через чужие чемоданы. Какая-то беззубая старуха остановилась со своей тележкой для багажа и нетерпеливо причмокивала губами, ожидая, когда Фрэнни отойдет. Но Фрэнни не замечала ее, пытаясь разобраться в табло отправлений поездов. «Йорк, – прочитала она. – 17.34. Платформа 3». Девушка огляделась в поисках тележки и, не увидев ни одной, подтащила свой багаж к очереди в кассу. Прозвучал сигнал, предупреждавший, что сейчас будет сделано объявление. Капли пота катились по шее Фрэнни. Она купила билет и встала в другую очередь – к выходу на платформу. Поезд только что прибыл, и голос из громкоговорителя произнес: «Прибыл поезд 14.52 из Йорка. Британская железная дорога приносит свои извинения за опоздание».

Двери вагонов открылись еще до того, как поезд окончательно остановился, и пустая платформа в считаные секунды превратилась в бурлящий людской поток. Фрэнни услышала крик и увидела маленького мальчика, который пробежал мимо билетного контролера и затерялся в толпе. За ним с озабоченным видом спешил мужчина. Фрэнни зажала билет в зубах, взяла чемодан и продвинулась немного вперед, толкая перед собой контрабас. Повторив эту процедуру несколько раз, она добралась, наконец, до выхода и вручила контролеру билет.