– Будет сделано.

Вряд ли у Верихова в отделе найдутся шприцы, но ближайшая аптека находится в соседнем здании, потому долго ждать не пришлось.

– Вызывали, Антон Лукич? – появившаяся в дверях Пермякова выглядела довольно испуганно.

– Элина, нужна твоя помощь, – подбадривающе улыбнулся Антон, – у нас возникла небольшая проблема. Возьми у клиента кровь из вены, много не надо, буквально пару капель.

– Я?

– Ну, да, ты. Элина, ты же в медицинском училась.

– Антон Лукич, я крови боюсь, – пролепетала девушка.

– Пермякова, не морочь мне голову. Бери шприц и вперед. Вспоминай, как вас там учили.

Антон положил на стол коробку с одноразовыми спиртовыми салфетками и подтолкнул ее вперед. Взяв дрожащими руками одну,  девушка смогла открыть ее только с третьего раза. Когда дошла очередь до шприца, ее и вовсе колотить начало. Тем временем Радэф уже закатал рукав и мужественно приготовился к процедуре.

– Жгут еще над-до, Антон Лу-укич, – стуча зубами, простонала Пермякова.

Сама она при этом была близка к обмороку.

Антон посмотрел на несостоявшуюся процедурную медсестру и взял со стола телефон.

– Солнышко, как ты себя чувствуешь? Впрочем, лучше ничего не говори. Да-да, а я не буду спрашивать. Но в общем настрой боевой? Это и надо, ты у меня настоящий боец. Слушай, помнишь, ты говорила, что ставила бабушке капельницы и уколы? Не разучилась? Сможешь кровь из вены взять? Хорошо. Подойди, пожалуйста.

– Антон Лукич, ну я пойду уже, – передумала падать в обморок Элина.

И даже порозовела, даже улыбаться начала.

– Иди уже, Пермякова.

Повторять дважды не пришлось.

– Дай свой ремень, – оценив обстановку, велела Виктория.

Антон любовался, с какой легкостью его жена орудовала шприцем.

– Солнышко, тебе в медицинский надо было, – отправив клиента в приемную, проворковал он.

– Ага, забыл, какими предрассудками была забита голова бабули? Иди давай.

Дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

Удивительно, но уже через пару часов на Любочкином столе лежали все семь договоров, причем суженая одного из генералов находилась мало того, что на Земле, так еще в их городе. Давно не было такого везения. Сами парни заметно ожили, повеселели, начали сыпать шутками. Видимо, осознали факт, что обещанная императором перспектива их уже не коснется. Оставив свои координаты, дружной гурьбой вывалились из здания, расселись по машинам и уехали. Последними покидали стоянку те, что вплотную к машине Антона оказались. Долго и осторожно выруливали, чем доставили наблюдающему из окна Купидонову немало удовольствия.

– Бессовестный ты, Антоша, – пожурила его Виктория, – лучше бы подумал, как стоянку расширить, видишь, клиенты уже не помещаются.

– Стоянка подождет, – поглаживая свое сокровище, промурчал Антон, – я вот думаю, жилплощадь пора расширять. Нам ведь теперь не просто квадратуру и количество комнат увеличивать, надо, чтобы рядом детский сад, детская поликлиника, школа были, чтобы район зеленый, игровая площадка во дворе…

– Ничего себе, какой ты у меня продуманный, оказывается, – погладила его по щеке Виктория.

– А ты как думала? Я такой. И даже еще лучше.

– Антон Лукич, к вам посетительница. Приглашать? – нарушил семейную идиллию Любочкин звонкий голос.

– Только с обедом не затягивай, что-то очень есть хочется, – попросила Виктория.

– Ровно без десяти минут встречаемся в фойе, – поцеловав на прощание жену, Антон с трудом собрался с мыслями.

И рядом вроде работает, а отпускать тяжело. Видимо, не зря медовый месяц так называют. Мало им недели было, реально мало.

***

– Доешь? Что-то я больше не хочу, – Виктория подвинула к Антону свою порцию равиоли.

Тарелка Антона уже опустела, но по глазам было видно, что не отказался бы от добавки.

– Нет-нет, доедай. Тебе теперь за двоих есть надо, – вернул обратно.

– Антош, я что-то мяса хочу. Ты не будешь против, если заберу всю нарезку?

Придвинув тарелку обратно мужу, Виктория поставила на освободившееся перед собой место аккуратно уложенную нарезку из трех сортов ветчины.

– Солнышко, но ведь колбаса это не совсем мясо, а давай мы тебе что-нибудь закажем? Бифштекс будешь?

– Не успеем уже, давай вечером?

– Хорошо.

Насадив равиоли на вилку, Антон даже замер, умилившись, с каким аппетитом Виктория уплетает кусочки ветчины.

– Солнышко…

– М?

– А когда мы родителям скажем? Они так давно внуков ждут.

– Ой, Антош, что-то я суеверной становлюсь. Давай где-нибудь через месяц, когда все более-менее устаканится.

– Хорошо. Думаю, это правильно.

На работу возвращались в хорошем настроении, только у входа Виктория немного погрустнела.

– Что случилось, солнышко? Плохо себя чувствуешь?

– Купидонов, что ты наделал? – посмотрела на него страдальчески.

– А что я наделал?

– Ты зачем мне про бифштекс сказал? Я теперь только о нем и думаю.

Антон остановился.

– Но… давай привезу?

– Да не, так-то я сытая, конечно. Но вечером обязательно закажем, хорошо? И соус сладкий. Мммм…

– Как скажешь, любимая.

Проводил Викторию к Верихову, кое-как распрощался. А в приемной уже собиралась новая очередь. Но тут уж ничего не поделаешь, такая работа, очень нужная людям и разным другим расам.

Часть вторая

Едва Виктория закрыла за собой дверь, Верихов вышел к ней навстречу.

– Вика, я все понимаю, конечно. Любовь, начало семейной жизни. Но Антон Лукич исправно нам работу подбрасывает, даже я бы сказал рьяно, а разгребать кто будет? У меня двое в отпуске, один на больничном, а сроки такие, что хоть домой не уходи. Ты как хочешь, а пока это все не разгребешь, я тебя не отпущу. Если что, пусть муж рядом садится и помогает. Файл у тебя на почте.

Никогда еще Виктория не видела Верихова таким раздраженным.

– Алексей Константинович, вы сегодня не в духе, что-то случилось?

– Случилось? – тот дернулся как ужаленный, – ты еще спрашиваешь, что случилось. Бардак у нас случился. Вы с Антоном постоянно опаздываете, народ на вас глядючи тоже от рук начал отбиваться. Ты приди хоть раз вовремя, увидишь, что никого нет. Хороший пример подаете, нечего сказать. Вот где сейчас Элина? Обед давно закончился, а ее нет, а работа горит. Попросил ведь не опаздывать, по-человечески.