В примечании в самом начале книги говорилось, что рукопись была «обнаружена» в углу заброшенной железнодорожной станции: «Она лежала на открытом месте и была всем хорошо видна, но я оказался единственным достаточно любопытным субъектом, кто решил ее поднять».

Затем следовали краткие афоризмы:

…

Мое мышление — моя мускулатура.

АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН

Я — замкнутый круг.

ДУГЛАС ХОФШТАДТЕР

Жизнь — веселое приключение.

ДЖО К

В книге была всего двадцать одна не пустая страница — при том, что некоторые страницы содержали всего по одному предложению. На странице восемнадцать, например, имелась лишь следующая сентенция: «На шестой день после того, как я прекратил писать книгу, я сел в точке В и написал книгу».

Издание выглядело чрезвычайно дорогим, здесь использовались бумага и типографская краска высочайшего качества. На одной из страниц я обнаружил яркую разноцветную и очень красивую репродукцию бабочки. Подобная штука должна была обойтись ее создателям весьма и весьма недешево.

Как оказалось, отсутствующая деталь головоломки вовсе не была записана невидимыми чернилами, а представляла собой нечто совершенно иное. На тринадцатой странице каждого экземпляра имелось аккуратно прорезанное отверстие. Несколько слов отсутствовало. А не мог ли ключ к разгадке находиться в этих исчезнувших словах?

В гётеборгском аэропорту я взял напрокат машину. Этот запах — запах только что вымытого перед сдачей внаем автомобиля — всегда вызывает у меня воспоминания о былых расследованиях и приключениях. Мне вспомнились недели, которые я провел за выслеживанием конспиролога Дэвида Икке, выдвинувшего теорию, согласно которой тайными правителями мира являются гигантские ящерицы-вампиры-педофилы, приносящие в жертву детей и способные принимать человеческий облик. История была просто потрясающая. И она начиналась точно так же, как и нынешняя — с запаха только что вымытого и взятого в прокат автомобиля.

Пользуясь устройством спутниковой навигации, я проехал мимо парка аттракционов Лисеберг, мимо стадиона, на котором следующим вечером должна была петь Мадонна, и поехал дальше — по направлению к деловому району города. Я почему-то полагал, что офис Петера Нордлунда должен находиться где-то там, но навигатор потребовал резко повернуть налево, и в результате я очутился на тенистой улице, в конце которой находилось гигантское здание белого цвета.

Там, по мнению навигатора, был конечный пункт моего назначения.

Я подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. На звонок вышла женщина в спортивных брюках.

— Это офис Петера Нордлунда? — спросил я.

— Он здесь живет, — ответила она.

— О, извините, а он сейчас дома?

— Сегодня работает с пациентами, — сказала женщина. Она говорила с сильным американским акцентом.

— Он врач? — спросил я.

— Психиатр.

Мы еще немного постояли на пороге и поговорили. Женщина сказала, что зовут ее Лили и что она жена Петера. Они с детства дружили (Петер учился в школе в Америке) и думали поселиться в ее родном штате, в Калифорнии, но тут умер дядя Петера, от которого Петер унаследовал этот большой дом, и они просто не могли устоять перед таким соблазном.

Нордлунд, по словам Лили, был не только переводчиком, но и очень успешным психиатром. (Позже я заглянул на его страницу в Интернете, где говорилось, что он работает с шизофрениками, людьми, страдающими различными формами психозов и навязчивых состояний, а кроме того, известен как человек, занимающийся «белковой фармакологией». Также Петер выступал в качестве советника некой «международной компании по инвестициям» и «кембриджской биотехнологической компании», специализировавшейся на «обнаружении и использовании в терапии лечебных пептидов».) Лили добавила, что работает он в клинике, расположенной в двух часах езды от Гётеборга, и ехать туда мне нет никакого смысла. Меня все равно не пропустят без соответствующих документов.

— Даже меня к нему не пускают, когда он работает с пациентами, — сказала она. — У него очень напряженная работа.

— В каком смысле — напряженная?

— Я ничего толком не знаю. Петер вернется через несколько дней. Если вы останетесь в Гётеборге, попытайтесь с ним встретиться еще раз. — После короткой паузы Лили спросила: — А зачем вы приехали? Зачем вам нужен мой муж?

— Он перевел очень интересную книгу, — ответил я, — под названием «Бытие или Ничто». Меня она настолько восхитила, что я решил с ним встретиться и выяснить, для кого он делал перевод и почему.

— О! — воскликнула Лили. Она явно была очень удивлена.

— Вам известно что-нибудь о «Бытии или Ничто»? — спросил я.

— Да, — ответила женщина. Потом, после паузы, добавила: — Я… Да, знаю, о какой книге вы говорите… Он иногда переводит. Для разных компаний. И это была… — Она почему-то вдруг замолчала, а потом сказала: — Мы не лезем в дела друг друга. Честно вам признаюсь, меня особенно не интересует, чем он там занимается! Мне известно, правда, что Петер работает с чем-то молекулярным, но толком ничего не знаю. Иногда он говорит: «Я только что перевел такую-то книгу для такой-то компании», и, если она на шведском, которого я не понимаю, или посвящена темам, в которых я ничего не смыслю, то я вообще стараюсь не лезть не в свое дело.

— В любом случае мне было приятно с вами побеседовать, — сказал я. — Через несколько дней обязательно приду снова.

— Да, конечно, — откликнулась Лили, — конечно.

Последующие дни текли довольно медленно. Я лежал в своем гостиничном номере и смотрел странное европейское телевидение, которое, вероятно, имело бы какой-то смысл, если бы я понимал язык, но так как ничего понятно не было, то все программы производили на меня впечатление загадочных и запутанных сновидений. В одной из передач группа скандинавских ученых наблюдала за тем, как один из них наливает жидкую пластмассу в ведро с холодной водой. Пластмасса застыла, ее вытащили из ведра, пустили по кругу, а затем, насколько я мог понять, стали рассуждать о необычности и причудливости формы. Я позвонил домой, но жена не ответила. Мне почему-то вдруг пришло в голову, что она могла умереть. У меня началась паника. Потом выяснилось, что жена все-таки жива. Она просто ходила в магазин. Надо признаться, меня во многих уголках земного шара охватывает совершенно беспочвенная тревога. Я решил прогуляться, а когда вернулся, увидел, что пришло сообщение. От Деборы Тальми. Появился первый подозреваемый. Она просила перезвонить ей.

Этот подозреваемый, к моему крайнему неудовольствию, находился не в Швеции, а в совершенно противоположной точке земного шара — в Блумингтоне, штат Индиана. Его звали Леви Шанд, и он только что разместил в Интернете совершенно невероятную историю о своем участии в загадке «Бытия или Ничто».

История Леви Шанда в изложении Деборы звучала следующим образом. Шанд учился в Университете Индианы. Как-то без всякой особой цели он разъезжал по городу и вдруг заметил в грязи под железнодорожным мостом большую коричневую коробку. Он вышел, чтобы повнимательнее ее разглядеть.