Аннора вся кипела от возмущения, гнев затмил ей разум. Она остановилась, чтобы успокоиться.

Нахмурившись, девушка огляделась по сторонам и увидела, что оказалась всего в нескольких шагах от спальни Доннела. Кто же на этот раз вызвал его гнев? Сегодня он был просто вне себя от бешенства. В Данкрейге никто, кроме Доннела и Эгана, не отличался столь крутым и необузданным нравом.

Немного успокоившись, Аннора стала крадучись пробираться к спальне Доннела. Дверь была открыта, но из комнаты не доносилось ни громких голосов, ни глухих звуков ударов. Никто не вопил и не вскрикивал от боли. Все это было как-то странно, в комнате не должно было быть так тихо и спокойно, как сейчас. Должны быть слышны крики мужчины или женщины, которых подвергают суровому наказанию.

Вдруг Анноре пришла в голову мысль, что Доннел, возможно, серьезно покалечил или даже убил человека, который вызвал его ярость. Она на цыпочках подкралась поближе к двери и осторожно заглянула в комнату, хотя внутренний голос твердил Анноре, что это глупо, потому что она ничем не сможет помочь бедняге, на чью голову обрушил свой гнев Доннел или его помощник Эган. Заглянув в комнату, она едва удержалась от того, чтобы не ахнуть и не выдать своего присутствия.

Она не увидела распростертого на полу бездыханного тела. Там не было видно никаких следов борьбы или драки, не было даже перевернутых стульев. Доннел и красавец резчик по дереву мирно беседовали, стоя перед камином и устремив свои взгляды на каминную полку. Анноре захотелось узнать, кто кричал в комнате и из-за чего. Она в нерешительности застыла в дверях.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Доннел.

Аннора моментально пришла в себя. Девушка была потрясена увиденной картиной: стоящий перед Доннелом мужчина тихим голосом говорит что-то ее свирепому кузену. Сделав неосторожное движение, Аннора выпала себя, и теперь внимание Доннела было приковано к ней. Она всегда очень боялась стать причиной раздражения Доннела, потому что за этим неизбежно следовали побои.

– Извини, кузен, – пробормотала она, испуганно пятясь. – Я услышала голоса и увидела, что у тебя открыта дверь. Так как в это время дня ты редко бываешь в спальне, я сочла своим долгом узнать, в чем дело.

– Единственный долг, который у тебя есть, – заботиться о Маргарет. Это то, для чего тебя сюда прислали. Все остальное, происходящее в Данкрейге, тебя не касается. Ступай прочь и займись своими прямыми обязанностями.

– Конечно, кузен.

Аннора почувствовала себя униженной оттого, что Доннел отчитал ее в присутствии Рольфа Лавенжанса, как девчонку. Она сама не ожидала, что так остро отреагирует на очередной выговор кузена, – она привыкла и не такое терпеть от лэрда. Аннора изо всех сил старалась не показывать, что слова Доннела задели ее самолюбие. Три года бесконечных унижений научили ее владеть собой и не давать волю своему негодованию.

– Что-то не вижу, чтобы Маргарет была с тобой. Где девочка? И почему ты сейчас не с ней?

– Она ждет меня в большом зале. Я поднялась, чтобы взять для нее плащ. Служанка забрала его вчера, чтобы почистить.

– Слишком много времени уходит на то, чтобы поддерживать в чистоте этого ребенка. Наверное, это из-за того, что ты плохо за ней следишь. Может, мне пора подыскать более умелую няню для девочки, если ты не справляешься со своими обязанностями как следует?

Доннел говорил тихо и зло, сверля Аннору глазами. Неприятный холодок пробежал у нее по спине. Доннел впервые взялся манипулировать ее чувствами. Аннора не выставляла напоказ свою привязанность к Мегги, и все же Доннел обо всем догадался. Возможно, он все время об этом знал, просто выжидал момент, когда сможет извлечь пользу из того, что ему известно. Для того, чтобы нанести ей удар – такой же, как и те, что он наносил Анноре своим большущим кулаком, и с той же самой целью – чтобы держать ее в страхе и повиновении. И это у него снова получилось. Мегги была единственной радостью в жизни Анноры, и даже мысль о том, что ей придется расстаться с ее любимицей, приводила девушку в ужас.

– Я исправлюсь, – хриплым от волнения голосом проговорила она, стараясь не показать своего страха и при этом не казаться чересчур дерзкой.

– Смотри у меня!

Аннора присела в реверансе и поспешила убраться подобру-поздорову. Больше всего на свете ей в этот момент хотелось броситься в большой зал, схватить Мегги на руки и убежать с ней из Данкрейга. Но она не должна выдавать своих истинных чувств! Впредь она будет стараться не показываться Доннелу на глаза, а в его присутствии будет вести себя тише воды, ниже травы. Она будет скрывать то, как сильно ей хочется остаться с Мегги.

– А я думала, что ты заблудилась.

Звонкий детский голосок отвлек Аннору от ее мыслей, и она подняла голову – Мегги тянула за край плаща, который Аннора держала в руках. Она помогла девочке одеться и вгляделась в ее милое личико. Аннора все время удивлялась – как мог отвратительный Доннел произвести на свет столь прелестное, восхитительное создание. Эта мысль постепенно подтолкнула Аннору к тому, что она поневоле стала задумываться о том, по праву ли Доннел занимает место лэрда Данкрейга.

Мегги стала ее единственным утешением, и Доннел каким-то образом догадался об этом. Впрочем, это было не мудрено, учитывая то, как она обожала малышку. Такие сильные чувства невозможно скрыть. Доннел наверняка понял это, видя, как Аннора стремится защитить Мегги от проявлений его жестокости. Однако для того, чтобы остаться с Мегги, Анноре придется стать лишенной воли бледной тенью – ну что ж, она готова к этому.

– Куда мы пойдем сегодня, Аннора? – спросила Мегги.

Анноре хотелось бы сказать Мегги, что сегодня они вместе совершат побег во Францию. Данкрейг, томящийся под гнетом жестокого правителя Доннела, неподходящее место для такого милого ребенка, как Мегги, но Анноре нечего было ей предложить. Здесь у Мегги есть какая-никакая, а крыша над головой, есть место для ночлега, вкусная еда. Совершив побег из Данкрейга, Аннора едва ли будет в состоянии обеспечить ребенку даже эти нехитрые радости. Как ни неприятно было Анноре это признавать, они с Мегги находились в безвыходном положении: им приходилось терпеть тиранию лэрда Данкрейга. Просто нужно стараться не привлекать к себе внимание Доннела, чтобы на ее голову снова не обрушился его гнев. По крайней мере раньше, чтобы Доннел ее не поколотил, Аннора именно так и поступала. Но угроза, прозвучавшая из уст Доннела, напугала ее гораздо больше, чем его грозный крик и побои. Душевные муки гораздо сильнее страданий тела. Сердце у Анноры так и разрывалось от боли, когда она представляла, как останется одна, без Мегги.

– Сегодня мы отправимся на прогулку, – ответила Аннора девочке и, взяв ее за руку, вышла с ней из большого зала. – Мы пойдем за стены Данкрейга, посмотрим на то, как весна вступает в свои права. Ты увидишь, как все красиво вокруг. – Аннора мечтала о том, что в один прекрасный день она что-нибудь придумает, и они с Мегги возьмутся за руки – вот так же, как сегодня, – и отправятся куда глаза глядят. Выйдут за ворота и покинут пределы Данкрейга. Уйдут далеко-далеко, и страх – вечный ее товарищ – покинет Аннору навсегда.