Тим растерялся.

– Ты что, сала хочешь? – спросил он щенка.

Тот в ответ засопел и вдруг тявкнул. Наверное, на собачьем языке это значило что-то вроде: «Какой же ты непонятливый, конечно хочу!»

– Тише! Тише! – шикнул Тимур. – Подожди!

Щенок замолчал, но стал беспокойно топтаться на месте, видимо, тревожась, что ему так ничего и не дадут.

Тим задумался. Из того, что он читал о собаках в последнее время, следовало, что сало им давать нельзя. Но не угощать же щенка семенами подсолнечника? А больше у него с собой ничего и не было. Хотя… Он же находился у себя во дворе, а значит, можно было забежать домой за чем-то более подходящим.

Кстати…

– А ты как сюда попал? – строго спросил щенка Тим, так как знал, что дом был обнесен забором.

Из-за его строгого голоса песик растерялся, отступил на всякий случай и стал поглядывать назад. Тимур проследил за его взглядом и увидел небольшую дырку в заборе, сквозь которую мог пройти только кто-нибудь не больше кошки.

– Понятно. – вслух сказал он. – Послушай, ты же можешь подождать. Я сейчас приду. Я мигом.

Щенок склонил голову набок, прислушиваясь к его словам, но так как сала ему никто все еще не предлагал, поведение его стало более беспокойным.

Тут Тим вспомнил, что ему говорил папа:

– Запомни: щенок меньше, чем ты, и многого не понимает.

Тогда Тимур сказал:

– Сиди здесь! Жди меня. Сиди здесь!

Он постарался говорить спокойным голосом, четко проговаривая слова, придерживаясь доброй, но повелительной интонации. Ладонью, не делая резких жестов, он показал, где песику нужно ожидать.

По правде говоря, он совсем не был уверен, что этого достаточно, чтобы незнакомая собака его поняла. Но так или иначе, запах сала был слишком манящим, чтобы щенок так просто отошел от дерева. Песик остался смотреть голодными глазами на кормушку, а Тим быстрым шагом направился к дому.

Забежав домой, он направился на кухню, открыл холодильник и растерялся. Было трудно определиться, какую еду оттуда выбрать для такого случая. В таком положении его и застала мама.

– Тим! Я же тебе говорила, не держи так долго холодильник открытым! И почему ты не снял куртку? Ты что, такой голодный?

Тим выпустил дверцу из рук и, не найдя подходящего ответа, растерянно посмотрел в окно, откуда было видно часть дерева, на котором висели кормушки. В этот момент на улице повалил снег, и он с ужасом подумал о замерзающем щенке, который так и стоит голодный, облизываясь на птичью кормушку и дрожа от холода. Глаза тут же защипало от слез, хотя он и постарался сдержаться изо всех сил.

Увидев выражение его лица, мама подошла к окну. Посмотрев на улицу, она все поняла.

За минуту она собрала целую миску подходящей еды, надела пальто, сапоги и сказала Тиму:

– Пошли.

Когда они подошли к дереву, Тим снова чуть не заплакал: щенка уже припорошило снегом, он дрожал от холода и жалобно скулил. Когда он увидел маму, то сначала испугался, но она стала ласково звать его и причмокивать. От миски раздавался запах еды и песик, расхрабрившись, все же подошел.

Пока он ел, Тим стал упрашивать:

– Может быть, пустим его погреться? Ну пожалуйста! Он же маленький и совсем замерзнет. А снег только еще начал идти…

– Подожди, он сейчас может не пойти в дом. Пусть сначала поест. – немного ворчливо отозвалась мама.

Это означало, что она уже тоже пожалела малыша и согласна его пустить в теплое помещение. Тимур очень обрадовался.

Когда песик поел, то стал более ласковым и стал тыкаться мокрым носом в ладони. Хотя шерсть его намокла, и сам он продолжал дрожать от холода, он доверчиво заглядывал в глаза и робко помахивал хвостом.

Мама совсем растрогалась, и вместе с Тимуром они смогли подозвать малыша к крыльцу, а потом и убедить его зайти в дом.

– Что же скажет папа… – встревожился Тим, когда немного отогревшийся щенок осмелел и прошел вглубь комнаты, оставляя за собой следы мокрых лап.

Папа в эту субботу ушел по своим делам и как раз должен был скоро вернуться.

– Вот что… – решительно заявила мама. – Иди пока с ним в комнату и вытри его хотя бы просто полотенцем, а я тут приберу немного.

Решительные нотки в ее голосе вселили в Тима надежду, и он, повеселев, позвал малыша за собой. Хорошо, что в комнате теперь всегда было убрано, и ничто не могло осложнить пребывание щенка в ней.

Вскоре песик, высушенный при помощи полотенца, сытый и разморенный от тепла в доме, заснул, свернувшись в клубок, в углу. Тимур же сидел, оберегая его сон, и прислушивался к происходящему в доме.

Он слышал, как пришел папа и как мама звенела тарелками и разговаривала с ним на кухне. Слова было трудно разобрать, но голос у папы явно не был сердитым. А когда родители вдруг над чем-то вместе засмеялись, Тимур с облегчением вздохнул – все было в порядке.

Спустя некоторое время в комнату заглянула мама, увидела спящего песика и жестом позвала Тима.

Мальчик вышел из комнаты и пошел вслед за мамой на кухню. Там он увидел папу, который немного сурово смотрел на него.

– Ну что Тим? Что ты теперь думаешь? Что будем делать с твоим новым приятелем?

Почему-то, когда папа сказал это, назвав щенка «его приятелем», Тим осознал, что именно этот пес и может стать его другом. И пусть этот малыш не похож на ретвивера и совсем не золотистый, но от этого он был не менее чудесным. Расставаться с ним Тимур совершенно не хотел.

Он попытался все это объяснить папе и с облегчением увидел, что взгляд отца сменил суровое выражение на одобрительное, как будто как раз эти слова он и ожидал услышать.

– Что ж, видимо, твое желание исполнилось раньше, чем мы ожидали.

Какое-то время они еще обсуждали дальнейшие планы насчет щенка: его кормление, купание и какие вещи для него они завтра же приобретут. Потом малыш проснулся, и они знакомили его с папой. И хотя песик сначала был напуган, услышав папин громкий голос, вскоре они с ним уже замечательно подружились.

Весь день и вечер были такими насыщенными, что ночью и Тимур, и маленький пес заснули сразу, как только приняли лежачее положение. Правда, Тимур перед сном успел пообещать щенку:

– Вот увидишь… Я придумаю тебе самое замечательное имя.

На следующий день, когда он проснулся и увидел своего найденыша, он вдруг понял, что вчера совсем забыл про дерево. Любопытство