когда мы отходили подальше от дома, — он почесал лохматую голову псина и она завиляла хвостом.

— Маршалл, у вас найдётся и меня покормить, очень есть хочу.

— Конечно, ребята, пойдёмте маме макарон болоньезе подогреем и ещё надо смесь сделать для Вэнди. — при словах о дочке Изабель поднесла руки к груди. Тугая повязка. Она посмотрела на соседа, он приложил палец к губам и прошептала «позже». Она кивнула и откинулась на спинку дивана. Поход от комнаты до гостиной отнял много сил. Мальчишки и Маршалл загремели на кухне: братики доставали поднос и красиво раскладывали тарелки, в то время как Эм наливал смесь и ставил бутылочку в емкость для подогревания молока. Через некоторое время они втроём оказались опять в комнате. Нена не отходила от хозяйки, а малышка, увидев еду в руках соседа выплюнула пустышку и стала причмокивать. Том водрузил поднос на столик и взял тарелку в руки. Пахло ароматно. Маршалл взял девочку на руки и умело дал ей бутылочку. Изабель лишь моргала.

— Мам, ты есть будешь? — Том поднёс вилку к ее лицу. Изабель аккуратно забрала тарелку и вилку и молча стала есть, поглядывая на малышку и Маршалла. Девочка наелась и засопела на его руках.

— Перенесу ее в кроватку и вернусь — шепотом сказал он.

Немного насытившись Изабель прикрыла глаза и задремала. Она открыла глаза, когда и ее, как дочку, сосед нес на руках по лестнице. Ему нравилось ее касаться, она была очень легкой и воздушной. Ее хотелось оберегать, что он уже несколько дней и делал. Мальчики тихо шли сзади.

— Так, бро, марш спать в комнату, сказку на телефоне себе включите, я тебе Питер показывал как делается это и Нену заберите, она нервничает, видите?

— Да, бро, — Питер захихикал и взял псину за ошейник.

Он тихо вошёл в ее спальню и положил ее на кровать. Ей не хотелось выдавать себя, что она уже проснулась, но Маршалл это заметил и сам первый заговорил:

— Я разбудил тебя, прости.

— Это вы простите, заставила тащить меня на верх. И вообще, вы тут возитесь с нами…

— Считай это акт добра, — он улыбнулся. — Ребята мне сказали, что у вас никого нет и твой муж погиб.

— Маршалл, они не знают на самом деле всей правды, я не хотела их травмировать, обещайте, что не скажете никому? — она нахмурилась и заломила руки. — Мне безумно стыдно, что я вот вас втянула. У меня нет никого из родных здесь, я жила во Франции до замужества, родители погибли и меня воспитывала тетя с дядей. Но они далеко и я так растерялась, что довела ситуацию до такой степени… вы совсем не обязаны… сколько я должна за врачей и еду, за все?

— В следующий раз, когда мне нужна будет помощь я вас попрошу, это будет и плата. Я тоже живу один, а одному жить хреново, даже при наличии денег.

— Да, можете на меня рассчитывать, мы в долгу не останемся.

— Что за тайна? О которой никто не знает и ты так переживаешь? — он смотрел в упор на неё своими необыкновенными глазами. Ему она чертовски нравилась, если бы не ее болезнь и слабость, он наверное, поцеловал бы ее или даже… о чем он думает? Это просто пошло, но он все — таки мужчина, а она чертовски привлекательная женщина и сидят они одни в ночное время у неё в спальне…черт. — Из окна тянет гарью, горит торговый центр. Я закрою, невозможно дышать прям.

— Отец моих детей нас бросил, он не военный, а бизнесмен. Все банально. Молодая помощница и мы не нужны стали. — он стоял к ней спиной и по одной этой спине можно было сказать, что он сердит. Как? Дети голодные, она непонятно когда нормально ела и спала, чуть до операции не довела себя на груди, а оказывается был человек, который просто обязан им тут помогать!

— Он что, мудак? А зачем ты рожала? Троих? Нет, это просто какая-то безответственность…

Она заплакала и тихо прошептала:

— Я знаю, что идиотка. О его романе я узнала на седьмом месяце и тут ничего не поделаешь. Он быстро развёлся со мной и даже не приходил никогда после. Только алименты платит. А я так развалилась… — Маршалл приобнял ее.

— Эй, я же не о тебе. Ты молодец, но всем нужна помощь. Надо было няню хоть нанять. Ты себя измотала и вот это произошло, потому что не следила за собой, — он провёл по месту, где была перевязка. — Врач сказал ещё пару дней и лактация кончится совсем.

— Мне операцию делали или…?

— Нет, все нормально. Сейчас столько всего, твои малышки будут в полном порядке. — он покраснел и отступил от неё. Чего он несёт? Но она не особо заметила или новость, что все хорошо, смягчила пошлые слова. Изабель улыбнулась ему.

— Маршалл, что мне делать теперь?

— Ну, на сегодня план такой — спать. Я пойду в комнату Вэнди, а ты отдыхай и набирайся сил. А завтра будет завтра.

***

Он намотал ее золотые волосы на пальцы и дёрнул слегка на себя. Она вскрикнула, но подчинилась, выгибаясь и отклоняясь на него. Маршалл не выпускал ее, крепко держа за волосы одной рукой, а второй обхватя талию, слегка кусая плечо. Его движения в ней были дикими и необузданными, она громко стонала и заводила еще сильнее. Это просто безумие владеть этой женщиной, он отпустил волосы и прижал освободившейся рукой ее за шею к себе, его зубы оставляли на мраморной коже следы. Пусть будет вся в засосах и все вокруг видят, что она только его.

Он проснулся весь мокрый с чертовой эрекцией. Как подросток, в его то возрасте! Что он делает в розовой комнате? Ах да, он же вчера остался опять ночевать в этом доме с ней под одной крышей. Малышка спала сладко, рассвет только зачинался. Может, глянуть, как она там? Да чего он врет себе, просто глянуть на неё хочется. Эта фея свела его с ума. Зачем они приехали и нарушили вполне спокойную жизнь! Он не будет ей говорить, раз она не помнит, что раздевал ее, пока она была вся мокрая, что перевязывал грудь, потому что некому было это делать, сестра же не будет каждые два часа менять повязки. И эта грудь, с розовыми сосками сводила его с ума. Он, конечно, видел много голых женщин, но ему сейчас от этого было нелегче. И кожа как мрамор и шёлк на ощупь. Ему