Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Больше не делай так. Я не знаю, что сделает отец, если увидит подобное.
– Я поняла, мам.
Остаюсь одна и кое-как беру под контроль свое участившееся дыхание.
Слова мамы привели меня в чувство. Что на меня нашло? Откуда этот бунт?
Пальцами нащупала небольшой шрам на лбу, который берет начало в волосах и спускается чуть ближе к виску, выглядывая оттуда частично.
Семь швов и ни единого «прости».
– Кажется ты и правда забыла, кто твой отец, Самар.
Глава 2
– … Я уверена, – слышу окончание фразы мамы, когда подхожу к ним с отцом ближе.
Она отступает, и дает возможность рассмотреть меня его категоричному взгляду.
Папа так долго смотрит на меня, и я фактически слышу, какая я «падшая девка» в таком наряде, на котором настояла мама.
Мы долго спорили сегодня, однако и она умеет убеждать, немного подавляя своим словом. В итоге я стою как под микроскопом, а не она.
Руки вспотели, и я принялась ими сжимать сумочку, чувствуя, что у меня от этого действия сводит мышцы.
Отцовская челюсть почти скрипела от того, что он ее сильно сжимал. А глаза, они прожигали во мне дыры. До этого спокойная мама и сама подтянулась и выпрямила спину начав озираться на отца.
– Плечи, – только и сказал, повернув голову в мамину сторону.
– Что плечи? – почти улыбаясь спросила, видимо поняв, что буря миновала.
– Слишком открытые. Будто сейчас упадет тряпка с нее. Итак, обтянуто все слишком сильно. Сегодня пусть так идет, но плечи укрой.
– Я сейчас принесу шелковый платок, – спохватилась, а я выдавила из себя застрявший воздух, который превратился в ком.
– Быстрей. Мы можем опоздать, – раздражительно сказал, посмотрев на часы.
– Пошли, Самар…
Пытается меня забрать с собой, но папа останавливает.
– Нет, сходи сама. Дочь пусть со мной останется.
Испуганно смотрю на него, но лицо бесстрастно и не понять, что он хочет сказать, не просто так ведь он оставил меня тут не позволив уйти.
– Думаю у тебя много вопросов, Самар. Времени отвечать на них у меня нет, поэтому слушай и запоминай. Назад мы больше не вернемся. Это наш новый дом. Здесь мы под защитой, которой там были лишены. Поняла? – киваю не отвечая вслух, потому что он не любит этого. – Ты моя дочь. Ты мое лицо. Алиева. Думай о том, что говоришь, с кем говоришь. Если я знакомлю тебя с каким-то человеком, значит это важно. Правила остаются прежними. Мы идем на ужин к человеку, который имеет «вес» во многих сферах нашей жизни и этом городе особенно. Этого достаточно, чтобы ты поняла, насколько серьезен этот выход?
– Да, отец.
– Ступай и оденься. Этот вечер исключение, но потом чтобы выбросила эту тряпку.
– Да, отец.
На негнущихся ногах ухожу от него сразу же попадая в руки к маме.
– Все хорошо? – взволнованно спрашивает.
– Да. Напомнил о поведении и приказал выбросить платье как вернусь домой.
– Вот видишь, я же говорила что одобрит.
Опускаю эту тему переводя в другую, более важную как мне показалось.
– Он сказал, что отныне будет знакомить меня с людьми. Что это значит?
– Может быть ищет тебе мужа?
– Так скоро? Мы же только переехали сюда.
– Тебе двадцать, Самар.
– И что?
– Этот разговор может подождать, – крепит на платок красивую брошь соединяя концы шелка и поторапливает на выход. – Отец ждет. Пошли.
В машине стоит гнетущая тишина от самого дома и до конца поездки. Только когда мы подъезжаем к большим и высоким воротам, с непроницаемым забором папа становится собранным, готовясь на выход.
Вылезаю из машины и оказываюсь внутри большого двора, красотой которого является не огромный дом, а бесподобные разнообразные цветы, растущие в двух прямоугольных клумбах, разделяя собой двор на три подъездных дорожки.
Дома подобные этому я уже встречала. Такими не удивишь давно. Они перестали казаться роскошью. И не потому, что они не красивые, а я просто избалованная принцесска. Я знаю кто скрывается за дверями этих особняков. Вот в чем разница.
Я бы предпочла иметь небольшой и уютный дом, внутри которого льется теплый свет и царит счастье, чем дворец, безликий и холодный во всем своем великолепии.
Осмотрелась немного и насчитала порядка семи автомобилей. Как-то не похоже на званый вечер. Скорее ужин в узком кругу.
Начала идти следом за родителями, особо больше ничего не рассматривая, а уже ближе к двери в дом подняла голову и столкнулась с черной бездной двух выразительных глаз.
Непозволительно долго изучаю красивое лицо мужчины, возможно хозяина дома. Или может такого же гостя как я.
Его карие глаза сужаются, а чуть пухлые губы, которые я успела заметить и обратить на те внимания искажаются в грубой усмешке. Быстро опускаю свои глаза, вспомнив о наставлении отца. Мало ли кто этот человек.
– Давид, – первым идет на контакт отец, будто тот его давний друг, – спасибо за приглашение. Добрый вечер.
Значит моя первая мысль оказалась верной. Хозяин этого банкета. Человек криминала имеющий вес. Убийца…
Мужчины жмут руки и папа, почти улыбаясь поворачивается к нам.
– Добрый вечер, – глубокий, грубый и в некоторой степени надменный голос проникает в сознание, даже пугает.
Его образ, который можно было бы назвать «милым» расходится с услышанным голосом мужчины и вносит диссонанс.
– Позволь представить тебе мою семью. Моя жена, Алия, – мама здоровается и с улыбкой кивает ему головой, расхваливая дом. – Это моя единственная дочь, Самар.
Мама подталкивает меня в спину, и я невольно делаю шаг вперед, оказываясь близко к мужчине.
– Здравствуйте, – все на что хватает меня. Даже голову не могу поднять.
– Здравствуй, – отвечает и протягивает руку, вводя меня в ступор, потому что папа не позволяет мне отвечать на рукопожатия мужчинам.
Заминка быстро сменяется толчком в спину, и я протягиваю в ответ свою, соприкасаясь с грубой мозолистой ладонью.
Мужчина, Давид, сжимает мою ладонь все сильней, на мою попытку забрать кисть из его захвата, и я, не выдержав вскидываю голову, чтобы понять, что это значит.
Снова ухмылка. Будто играет.
Дергаю рукой сильней, и он со снисхождением отпускает.
– Прошу вас в дом.
Мы огибаем его и проходим внутрь, где снуют пара девушек официанток, между немногочисленными гостями.
Останавливаюсь на пороге ощутив на себе колкий взгляд и не раздумывая оборачиваюсь, сталкиваясь с его наглыми глазами, изучающими меня как экспонат на аукционе. Становится неприятно внутри от такого сравнения, поэтому окинув его таким же оценивающим, я ухожу с линии обзора.
Нас рассаживают за длинный прямоугольный стол, который укрывает белоснежная скатерть. Серебро раздает свой
