– Найди что-нибудь рану завязать.

Тайра безропотно, как во сне, оставила в покое отца и пошла на зов. Сорвала с веревки занавеску, отгораживавшую лежанку Джана, комком сунула парню под руку.

– Прижми.

Наверху раздался треск раскуроченной двери, злобный голос: "Через окно ушел, гад", – и грохот сапог вниз по лестнице.

– Потерпи, сейчас тебе помогут.

Она кошкой вылетела в окно и метнулась через двор в распахнутые ворота хлева. Вроде бы ее не заметили, только тот парень – неужели он ее выдаст?

Отсюда было видно, что крыша дома полыхает сразу в двух местах. Над крыльцом, где у Джана был сеновал, дранка провалилась, из дыры рвался яркий белый огонь и фонтанами рассыпались искры. А хлев-то соломой крыт.

У скота началась паника. Животные метались в загонах и надсадно ревели, ржали, блеяли.

Надо позвать на помощь… Надо спасти скотину… Тайра не чувствовала ни страха, ни горя, только эти две мысли мотались в пустой голове из стороны в сторону, как било в колоколе: "позвать на помощь – спасти скотину".

Чужие кони стояли оседланными, но они храпели и вставали на дыбы, с ними было не справиться. Отцовский Ворон крушил задними копытами бревенчатую загородку. А Маяк, увидев хозяйку, тоскливо заржал и потянулся к ней мордой. Тайра сняла сбрую с крюка, на ощупь взнуздала его. Конь стоял смирно, только переминался и мотал головой. Остальных не отвязать, они были настолько напуганы, что могли убить. Вроде бы днем она повесила серп возле дверей… Нашла, примерилась, попробовала перерезать концом лезвия повод у вздыбившегося коня. Со второй попытки получилось. Пошла к следующему стойлу – и тут в хлеву стало светлей.

Тайра перестала дышать. Воин в железной каске стоял на пороге и водил факелом по сторонам. Пламя слепило ему глаза, он не заметил стоящей рядом девушки и отвернулся. Сделал пару шагов к загону с овцами, посветил там. Овцы шарахнулись, сбились в кучу в дальнем углу. "Сейчас он обернется и увидит меня. Может, серпом его? Ничего не выйдет, на нем броня. А если по руке с факелом?" Тайра подкралась и замахнулась изо всех сил. И в этот миг солдат повернулся. Что-то упало и покатилось по полу. Тело зашаталось, взмахнуло рукой и свалилось под ноги Тайры, обдав ее подол черной струей из обрубка шеи.

Факел все еще горел, зажатый в кулаке мертвого воина, от него занялось раскиданное по полу сено. На глаза попался подойник, она выплеснула молоко на разгорающееся пламя, все зашипело и погасло. Вонь стала нестерпимой, Тайра судорожно сглатывала, удерживая подступающую рвоту. На это не было времени.

– Марти, ну чего там в этом хлеву?

Значит, его звали Марти.

Сначала она выпустила овец. Они истошно блеяли и боялись выходить из загона. Тайра неумело щелкнула отцовским бичом, тогда они гуртом ринулись во двор и бестолково заметались в дыму. Потом из хлева вывалились коровы, задрав хвосты, галопом поскакали через сад, овцы рванулись за ними. И напоследок четыре коня, расшвыривая овец, промчались сквозь обезумевшее стадо. Свистнула запоздалая стрела.

В конце сада за проломом в крепостной стене начиналась широкая тропа, она спускалась по склону горы в долину и соединялась с основной дорогой внизу. Когда-то ее прорубил в зарослях ежевики отец Джана, чтобы не гонять скотину в обход. Тайра проскакала впереди ревущей и блеющей лавины до развилки и придержала Маяка. Три коня промчались мимо нее куда-то в сторону перевала. Овцы, теряя разбег, рассеялись среди виноградников на холмах. Это было правильно, незачем ей являться в деревню со всей животиной. Завтра она соберет стадо и заплатит соседям за потраву.

По берегу Таны, сверкавшей алыми отблесками пожара, Тайра доехала до переправы и повернула назад в деревню. В Ашере было тихо, только поскуливали да взвизгивали от пинков запертые в домах собаки. Ближе к середине селения Тайра услышала сбоку от дороги негромкие голоса. Там, в густой тени деревьев, стояли чуть ли не все мужчины Ашеры.

Тайра осадила коня и выпалила на одном дыхании:

– Солдаты убили отца, дом горит, помогите тушить, пожалуйста!

– Значит, убили Джана. Ты это точно видела?

– Да, у него копье в спине, я даже вытащить не смогла.

– А со скотиной что?

– В поле выгнала. Ну пойдемте же!

– Куда идти-то? С солдатами биться, что ли? Если Джан мертвый, ему уже не поможешь.

– Да их всего двое осталось, и один раненый, а вас тут два десятка! Неужели отец так и сгорит?! – Тайра сорвалась на крик.

– Потише ори. Из-за мертвого тела жизнью людей рисковать негоже. Этих убьем – завтра с равнины другие приедут, всех наших перебьют. Уймись, девка.

Тайра видела, что люди по одному растворяются в темноте, осталось только трое-четверо.

– А ну подсади-ка, – маленькая ручка легла на гриву Маяка.

Это была Зелла, соседка. Тайра отодвинулась и подхватила низенькую, словно ребенок, женщину.

– Поехали, поглядим, что там делается.

Тайра прильнула к теплой родной спине. Много-много лет соседка была для нее второй матерью, а зеллина дочка Нита – единственной подругой. Когда муж Зеллы, кузнец Рон, попал под обвал вместе с сыном, Тайра иногда даже мечтала, чтобы отец женился на доброй вдове. Да не сложилось. В последний год, после того, как Ниту выдали замуж на равнину, они виделись реже.

Они уже подъезжали к горящему дому, отсюда были видны оба столба огня – над крышей и над хлевом – подпирающие черную тучу дыма с красноватым брюхом. И тут в распахнутых воротах на фоне пламени замелькали тени, послышался неторопливый стук многих копыт. Тайра осадила Маяка и задом загнала его в простенок между двумя дворами.

В тусклом дрожащем свете мимо них тянулась вереница того, что осталось от отряда. Первый всадник вел в поводу лошадь с двумя телами, привязанными поперек седла. На следующем коне кулем мотался раненый, за ним – пять порожних лошадей. Еще один верховой – и опять лошадь с убитыми. Маяк все порывался встать на дыбы, Тайра еле сдерживала его, а Зелла шептала ему в ухо что-то ласковое.

Дождавшись, когда конский топот совсем затихнет, они подъехали к воротам. Дальше ни верхом, ни пешком ходу не было. Двор заполнял раскаленный едкий воздух, из окон и дверей валил дым. Крыша исчезла, догорали обугленные стропила, факелом пылала старая груша. Внутри каменного короба ревел багровый огонь. Джана уже невозможно было вытащить, это поняла даже Тайра.

Зелла перехватила повод из рук девушки, иначе до смерти перепуганный Маяк помчался бы в ночь, не разбирая пути, и решительно завернула коня к себе на двор.

– Завтра огонь спадет, достанем его. Ему уже все равно, доченька, он уже с мамой твоей встретился. Как он скучал по ней, а теперь они вместе. Ну, выпей вот, надо тебе выпить…

Зубы Тайры стучали по краю кружки, вино никак не проглатывалось.

– Ты допивай потихоньку, я схожу Маяка в хлев поставлю.