— Где она? — взволнованно спросила Серена.

Ее белая нежная кожа порозовела от предвкушения встречи со старой подругой. Она встала на цыпочки и вытянула шею, пытаясь отыскать Блэр среди гостей, но ее тотчас окружили взрослые: Арчибальды, Котсы, Бассы и мистер Фаркас; все целовали ее и поздравляли с возвращением.

Серена восторженно отвечала на объятия. Эти люди были ее большой семьей, по которой она уже успела соскучиться. Серена не могла дождаться, когда снова заживет прежней жизнью. Они с Блэр будут вместе ходить в школу, проводить спаренные уроки фотографии на Овечьем лугу в Центральном парке, лежа на траве, снимая облака и голубей, дымя сигаретами, потягивая колу и воображая себя богемными художницами. Они снова будут пить коктейли в Звездном салоне отеля «Трибека Стар» и оставаться на ночь в пентхаусе Чака, потому что, как всегда, напьются до того, что не смогут добраться домой. Они завалятся в уютных пижамах на широкую кровать Блэр и будут смотреть старые ленты с Одри Хэпберн, попивая джин с лаймом. Они будут списывать друг у друга на уроке латинского языка (на внутреннем сгибе локтя Серены все еще чернела шпаргалка несмываемым маркером: amo, amas, amat — слава богу, в моде рукав три четверти!). Они снова поедут в Риджфилд, штат Коннектикут, где у родителей Серены загородный дом, и будут разъезжать по окрестностям в старом «Бьюике» управляющего, распевать дурацкие школьные гимны и вести себя как две спятившие старушенции. Они будут писать на коврик под дверью особняков одноклассников, нажимать кнопку звонка и убегать. Они снова заведут Тайлера, младшего братишку Блэр, в дальние кварталы города и спрячутся, чтобы посмотреть, как он будет искать дорогу домой, — ему это только на пользу, теперь никто из его класса не знает улиц Нью-Йорка лучше него. Они наденут кожаные брюки, отправятся танцевать всей компанией и скинут по пять килограмм за одну ночь. Будто им есть еще куда худеть.

Они снова станут великолепной парочкой как прежде. Серена ужасно соскучилась.

— Держи стакан. — Чак Басс растолкал локтями взрослых и протянул Серене виски. — С возвращением, — добавил он, наклоняясь, чтобы чмокнуть Серену в щеку, и будто случайно поцеловал ее в губы.

— Ты не меняешься, — сказала Серена, беря стакан. Она сделала большой глоток. — Скучал по мне?

— Я? Лучше расскажи, сама по мне не скучала? — ответил Чак. — Давай, крошка, выкладывай. Почему ты здесь? Что стряслось? У тебя есть парень?

— Как можно, Чак? — произнесла Серена, сжимая его ладонь. — Разве неясно, я вернулась, потому что, безумно хочу тебя. И всегда хотела.

Чак отшатнулся и закашлялся. Его лицо покраснело. Серене удалось его смутить — невероятная штука.

— Жаль, в этом месяце я занят, но могу включить тебя в список на будущее, — неловко произнес Чак, пытаясь прийти в себя.

Но Серена его уже не слушала. Темно-синие глаза оглядывали гостиную, пытаясь отыскать тех, по кому она скучала больше всего, — Блэр и Нейта.

Наконец-то. Нейт стоял у входа в коридор, за его плечом, наклонив голову, возилась с пуговицами кардигана Блэр. Нейт смотрел прямо на Серену. Их взгляды встретились; он закусил нижнюю губу, как делал всегда, пытаясь справится с неловкостью. И улыбнулся.

Его улыбка. Его глаза. Его лицо.

— Иди сюда, — беззвучно крикнула Серена, взмахнув рукой.

Нейт сделал шаг вперед, и ее сердце забилось сильнее. Он стал еще красивее прежнего, намного красивее.

Сердце Нейта отчаянно колотилось.

— Привет, — шепнула Серена, когда его руки коснулись ее тела.

Она вдохнула его знакомый запах. Запах самого чистенького, самого аппетитного парня в мире. На ее глаза навернулись слезы; Серена спрятала лицо у него на груди. Она вернулась домой.

Щеки Нейта порозовели. «Успокойся», — повторял он себе. И не мог. Ему хотелось подхватить ее, закружить по комнате, покрывая ее лицо поцелуями. Хотелось кричать: «Я люблю тебя!» — но он промолчал. Он не смел.

Нейт был единственным сыном американского капитана и светской дамы-француженки. Отец был первоклассным моряком и потрясающе красивым мужчиной, но сдержанным в проявлении чувств. Мать, напротив, бурно изливала эмоции и закатывала истерики, запираясь в спальне с бутылкой шампанского и названивая сестре в Монако на яхту. Бедный Нейт так хотел открыто выражать свои чувства, но боялся устроить сцену или случайно сказать что-то такое, о чем в последствии мог пожалеть. Он предпочитал молчать и плыть по течению, позволяя другим править его жизнью.

С виду Нейт сильный, но в душе он слаб.

— Что с тобой приключилось? — спросил Нейт Серену, пытаясь дышать ровно. — Мы скучали.

Видите, он не осмелился сказать правду: «Я скучал».

— Что со мной приключилось? — переспросила Серена. И хихикнула — Ох, Нейт, если бы ты только знал, я вела себя как отвратительная девчонка!

Нейт не осознанно сжал кулаки. Боже, боже, как он по ней соскучился.

Чак, вновь оставшись ни с чем, отвалил от Серены и Нейта и пошел к Блэр, которая вернулась к подругам.

— Ставлю тысячу баксов, ей дали пинка под зад, — сказал Чак. — Смотрите, у нее затраханный вид. Ее затрахали по полной программе. Вдруг она устроила там бордель? Разбитная мадам пансиона «Гановер», — добавил он и сам захохотал над своей пошлой шуткой.

— Она как будто под кайфом, — сказала Кати. — Вдруг подсела на героин?

— Или держится на лекарствах, — предположила Изабель. — Может, у нее был нервный срыв и ей прописали валиум или прозак.

— Слышал, она стала сектанткой, — внес свою лепту Чак. — ей там вроде как промыли мозги, и теперь она думает только о сексе и не может без него жить.

«Когда же подадут ужин?» — думала Блэр, не слушая их дурацкую болтовню.

Она и забыла, какие у Серены роскошные волосы. Какая чудесная кожа. Какие стройные длинные ноги. Какими глазами на нее смотрит Нейт — будто бы боясь моргнуть. На Блэр он никогда так не смотрел.

— Что молчишь, Блэр? — раздался голос Чака. — Ты-то должна была знать о приезде Серены. Давай рассказывай, что с ней стряслось.

Блэр тупо уставилась на Чака, ее маленькое личико, похожее на лисью мордочку, начало заливаться краской. На самом деле она уже год как не получала от Серены вестей.

Вначале, когда Серена только уехала в пансион, Блэр искренне скучала. Но вскоре выяснилось, что без Серены жизнь куда проще. Внезапно Блэр оказалась самой красивой, самой умной, самой модной, самой популярной девчонкой. Окружающие стали ей подражать. Блэр перестала скучать по Серене. Она испытывала слабое чувство вины за то, что не пишет, но и улетучилось, когда от Серены стали приходить короткие, бездушные письма о том, как весело в пансионе.

«Сбежала в Вермонт кататься на сноуборде и всю ночь танцевала с самыми потрясными парнями!

Ну и ночка. Черт, голова раскалывается!»