Чейсон, рожденный нобилем и получивший образование в лучших учебных заведениях, еще год назад в этом разбирался довольно отвлеченно.

Гость покачал головой и нахмурился.

— Вы говорите, Кандес делает радары невозможными. Тогда как же он заставил их работать, если только… — Глаза у него расширились.

— Если он только не бывал внутри Кандеса, — кивнул репортер. — Или не знает кого-нибудь, кто побывал. Может быть, внутреннюю стражу…

— Но внутренняя стража нейтральна! — Профессор быстро потряс головой, растерянно потирая лысеющий череп. — Они существуют для защиты Вирги от внешних угроз, во внутренние дела они не вмешиваются!

— И я всегда так полагал, — сказал репортер с видом человека, который недавно приобщился к тайной великой истине.

Чейсон чуть не рассмеялся. Разве дознавателям не положено хранить от своих жертв собственные предположения? Эти двое даже разговаривать при нем не должны были, не говоря уже о том, чтобы обсуждать факты по его делу.

— Вот чего он нам не расскажет, — сказал репортер, — так это как Слипстриму удалось обойти глушащее поле Кандеса? Они его отключили? Они нашли способ экранировать свои корабли? Понимаете, я несколько месяцев пытался завершить свой цикл публикаций призывом к флоту разработать подобные возможности. Это была не обычная атака. Если бы мы это разузнали… если бы такие способности были у нас…

— Да, понимаю. — Профессор встретился взглядом с Чейсоном. Что, однако, было странным: Чейсон не заметил в этом взгляде ящеричьего холода, которого он приучился ожидать от безликих аппаратчиков безжалостной бюрократии Фалкона. Не явился ли этот человек сюда, чтобы попробовать новую тактику — доброжелательность, к примеру? — в надежде выведать у Чейсона те последние, самые ключевые факты?

Не сработает. Если бы речь шла только о спасении его собственной жизни, Чейсон мог бы им все рассказать. Даже если бы на карте стояла неприкосновенность его собственной нации, Слипстрима, воля могла бы его подвести; он начинал ненавидеть Слипстрим или, по крайней мере, его правительство — за то, что оно бросило его в лапах Фалкона.

Но той, чья жизнь окажется под угрозой, если Фалкон узнает его секрет, будет Венера, жена Чейсона. Это она разведала, как получить доступ к Солнцу солнц, это она узнала, как временно отключить его подавляющие поля. Пока Чейсон рвался на своих кораблях в небеса Формации Фалкон, Венера вошла в Кандес во время его ночной фазы и в заранее договоренный момент щелкнула тем, что уж там управляло полями. Корабли Чейсона получили ночь — и лишь всего одну ночь, — чтобы использовать свой радар, устроив засаду и уничтожив силы вторжения Фалкона. Когда Кандес начал просыпаться, Венера снова щелкнула выключателем и ушла.

По крайней мере — он так предполагал, что ушла. По плану они должны были снова встретиться в своем доме в Слипстриме. Чейсона схватили после того, как он вонзил свой флагман в новый дредноут Фалкона, словно кинжал в бок монстра. Он мог только надеяться, что Венере больше повезло с уходом из Кандеса.

Он — как его учили в адмиралтействе — прогонял в уме набор лжи и полуправды, которые он преподнесет этим людям, когда в окне что-то промелькнуло. Оба они с репортером взглянули в ту сторону, но что бы там ни было, оно уже исчезло. Видимо, птица или одна из тысяч пород летучих рыб, дрейфовавших сквозь облака здесь, на краю цивилизации.

Как ни странно, глаза посетителя тоже метнулись к окну, а затем он довольно громко сказал:

— Ну, тогда нам лучше приступить к серьезным вопросам.

Репортер хмыкнул и отвернулся к стене за подиумом, где висели его инструменты и приспособления. Приезжий профессор улучил этот момент, чтобы неприкрыто ухмыльнуться Чейсону.

А потом подмигнул.

— Он совершенно не выносит, когда его прижигают, — размышлял репортер. — Как жаль, что печь сегодня не работает. Мы могли бы попробовать…

Где-то поблизости что-то тяжко ударило — удар, который Чейсон скорее почувствовал, чем услышал. Здание слегка покачнулось.

Репортер нахмурился и обернулся как раз в тот момент, когда что-то вновь пронеслось мимо окна. На мгновение за ним повисла размытая линия; затем с хрусть! и с облачком пыли размытые очертания превратились в тяжелую железную цепь. Слегка подрагивая, она туго перетянула окно.

Репортер уставился на нее:

— Это еще что?

В этот миг его беззлобный на вид посетитель отбросил досье в сторону, в его руке обнаружился зловещего вида клинок. Отработанно-экономным движением он вонзил его в спину репортеру.

Пока репортер безмолвно испускал дух, цепляясь за орудия своего труда, его убийца отстегнул наручники, приковывавшие Чейсона к стене.

— Он и подобные типы смешали с грязью нашу профессию, — сказал он Чейсону. — Она превратилась в дьявольскую, право слово. Я слыхал, что были времена, когда мы сообщали то, что разузнали, людям. Можете в это поверить? Так что не станем обсуждать моих побуждений (не то чтобы скромный стимул наличными не помогал иногда с мотивацией).

— Что вы делаете? — нетвердо спросил Чейсон.

— Я бы решил, что это очевидно, — сказал профессор. — Раньше, пока комната была в моем распоряжении, я ослабил ваши оковы. Давайте я вам покажу. — Он дернул за один из ремешков, и тот вылез из стены. — Легенда будет такая, что вы воспользовались хаосом, чтобы убить Кайзмана, вот как. Сомневаюсь, что кто-то будет слишком сильно до этого допытываться — после всего, что должно произойти.

Кайзман. Это имя гонгом прозвучало в голове слезающего с дыбы Чейсона. Он потер запястья.

— А что должно произойти?

Профессор лишь улыбнулся.

— Держитесь, — сказал он. И обхватил обеими руками подиум.

Из окна донесся безошибочно узнаваемый треск выстрелов. Фаннинг прыгнул туда, и в тот самый момент, как он коснулся притолоки, по окну стегнул еще кусок цепи, стягивая каменную кладку и взметая в воздух щепки и пыль. Чейсон глянул поверх цепи.

В поле обзора вплыл приземистый бочкообразный кораблик. Напрягая реактивные двигатели, он отрывался от тюремной стены, а вокруг него воздух расчерчивали десятки трассирующих выстрелов. Чейсон едва успел сказать «Ох ты…», прежде чем вспыхнуло опоясывающее корабль кольцо ракет, и судно прыжком рванулось прочь.

Блеснула цепь — железная связка между кораблем и зданием. Маленький корабль с безумно громким ревом ракет через несколько секунд скрылся за клубами дыма и пламени. И когда цепь на каменной кладке натянулась, невесомая тюрьма начала разворачиваться.

— В вашей стране есть игрушка под названием йо-йо? — спросил посетитель. Чейсон ухватился за подоконник, который начал от него отдаляться. — Она очень простая, — продолжал гость. — Вы обматываете вокруг чего-то бечевку, и, когда вы дергаете за бечевку, это что-то раскручивается. Принцип, который на самом деле можно применить к чему угодно…

Чейсон