Всю осень и зиму у меня было достаточно и своих забот, так что на охоту ездить не удавалось, поэтому смысл происходящего доходил до меня с трудом. Мои подданные с поучениями не лезли, а я, идиот, спросить не удосужился. И только теперь начал понимать, что быка берут измором, а он, в свою очередь, роняя на снег капли крови, старается увести охотников от стада.

Подобное благородство вызывало уважение и соответственно сочувствие к этому сильному животному, но ничего не поделаешь — не я распределял места в пищевой цепочке этого мира.

Бык остановился километра через два. В погоню он шел по нашим следам — пятерка лошадей пробивала снежную целину, облегчая преследователю путь, — теперь же ему приходилось ломать наст самому. Да и раны уже дали о себе знать.

Как ни странно, Охто остановил свою лошадку далеко от вставшего столбом зверя и даже затормозил меня:

— Хозяин, нужно мало ждать.

— Почему?

— Зверь много хитрый, хозяин. Нужно ждать, — упрямо мотнул головой хтар, и бородатый Курат не стал ему возражать.

Ну что ж, ждать так ждать.

Сколько в подобных случаях выжидали опытные охотники, выяснить так и не удалось — в отдалении послышался вой, заставивший дернуться всех охотников, включая меня. И если я сделал это инстинктивно, остальные явно понимали, что происходит.

— Хозяин, надо сильно ехать, — тут же заявил Охто, разворачивая лошадку.

— А бык? — не понял я.

— Бык теперь не наш, бык теперь — хозяина.

— Не понял. — Я действительно не понял. Несмотря на ломаную речь, хтар всегда изъяснялся довольно вразумительно, так что последнее высказывание настораживало. К счастью, мои затруднения были понятны Курату.

— Господин, этого быка захотел себе «хозяин степи», то есть волк, — спокойно объяснил новонареченный казак.

— Мы что, с волком не справимся?

— С этим точно нет, — терпеливо, как ребенку, начал рассказывать Курат. — Господин, это не простой волк, а «хозяин», кроме него в степи хищников нет и не может быть. Если, конечно, не считать камышовых котов, но те хозяевам не конкуренты и добыча у них разная. Охотиться на волков в степи может только самоубийца, и если уж «хозяева» выбрали себе жертву, то не отдадут. Хорошо, хоть предупреждают сначала. Они вообще не нападают без предупреждения.

— В смысле? — удивился я, но все же повернул Черныша следом за хтаром, потому что Курат определенно начинал нервничать.

— Не знаю почему, но на людей «хозяева» не нападают. Кроме случаев, когда какой-то идиот кинется на них сам или станет претендовать на добычу. Так что, господин, нам лучше оставить быка волкам.

— Интересно девки пляшут, — пробубнил я себе под нос. — Ладно, оставить так оставить.

Ссориться с местными «хозяевами» было глупо, а вот понаблюдать все же стоило.

Степь в этом районе не была идеально ровной, но и высоких холмов тоже не наблюдалось — просто огромное белое море с легким волнением. Ближайший холм находился метрах в двухстах от места, где сливавшиеся со снегом серовато-белые фигуры уже окружили упавшего быка.

Еще в столице, перед операцией по изъятию припрятанных денег императора, я осуществил давнюю мечту пирата Эдгара Омара, да и свою собственную. У старшего брата Эдгара была дорогущая подзорная труба. Понимая, что степь — это тоже море, со всеми вытекающими последствиями, средства дальнего наблюдения теряли статус роскоши и переходили в разряд жизненной необходимости. Поход по магазинам закончился в очень дорогой ювелирной лавке, где за цену боевого рыцарского коня мне предложили украшенный позолотой и каменьями раскладной оптический инструмент. Подзорная труба выглядела как дамская игрушка. Главный диаметр около пяти сантиметров, длина чуть больше полуметра в раскрытом виде — довольно компактный прибор, дающий где-то семикратное увеличение. Жаба душила с неимоверной силой, но этот бой все же выиграло благоразумие.

Труба со щелчком разложилась, давая мне возможность в подробностях рассмотреть финальную сцену охоты.

По непонятным для меня причинам волки по-прежнему стояли вокруг быка и не нападали. Если я не ошибся в масштабах местного бизона, то покрытые пепельной шкурой хищники ростом были где-то с крупного немецкого дога, но значительно массивнее. Как и обычные волки, они не могли поворачивать голову, а вот профиль имели особенный — больше всего настораживала удивительно лобастая голова, приближавшая «хозяев» к собакам. Особенно выделялся вожак — и полобастее, и размером покрупней. Судя по косвенным признакам, стая состояла из трех самок, четырех голов молодняка непонятной половой принадлежности, матерого вожака и еще одного самца, не многим уступающего статью своему предводителю.

Пока я рассматривал хозяев степи, вокруг быка началось движение. Вожак все это время топтался на месте, чего-то выжидая. А вот молодой самец явно не понимал мотивов старшего товарища. Он даже шагнул вперед, чтобы первым напасть на подранка, и тут вожак сделал явную ошибку — он не мог позволить ретивому подчиненному первому вцепиться в горло жертвы, поэтому прыгнул вперед, несмотря на предупреждения интуиции.

Тут же стало понятно, почему хтар не дал мне подъехать к умирающему бизону, который, подогнув ноги, лежал на снегу. Громадная туша ринулась вперед, как ракета «земля-земля». Вожак волков хотел свернуть с пути этой махины, но сделал только хуже — бык боднул его в бок и рывком головы отбросил в сторону. Не останавливаясь, бизон понесся в степь, а волчицы дернулись следом, но остановились, понимая, что сейчас решится судьба стаи.

Король умер, да здравствует король!

То, что смена власти произойдет именно сейчас, было очевидно — на пепельной шерсти вожака расплывалось кровавое пятно, а его «заместитель» шел вперед с видом подкрадывающегося к жертве хищника. Вожак попытался встать, но тут же рухнул обратно в перепачканный красным снег. Его соперник подошел ближе, но вдруг остановился. Представшая перед ним картинка что-то напоминала и молодому волку, и мне — минуту назад точно так же, подогнув под себя конечности и уронив морду в снег, лежал бык.

Случившее с вожаком все же пошло на пользу будущему главе стаи, и он сделал шаг назад. Словно подтверждая его догадку, старый волк резко встал на ноги и показал в оскале длинные клыки. Это оказалось последним доводом — молодой вожак резко развернулся и побежал по следу зубра. Стая, вытянувшись цепочкой, направилась за ним.

Бывший вожак, а теперь умирающий одиночка, простоял еще минуту, а затем, не сгибая лап, рухнул на бок. Похоже, сил у него оставалось только на демонстрацию, и уж точно не на сам бой с полным сил соперником.

Я опустил подзорную трубу, и белый мир тут же заполонил все вокруг, лишь вдалеке виделась сероватая точка в розовом ореоле пятен крови двух вожаков: быка и волка. Через час ветер заметет снегом все следы, как и холодное тело «хозяина степи», а пока он умирал, одинокий и всеми брошенный. Почему-то мне стало невыносимо грустно.