— А как насчет размеров? — спросила я. — По снимкам их не определишь.

— Идеальное совпадение, — ответил он. — Высота Химеры примерно тридцать два дюйма, она маловата для монументальной скульптуры. В Беллерофонте уже около шести с половиной футов.

— Но, по-моему, нет никаких свидетельств того, что статуя Беллерофонта сопутствовала Химере, — проговорила я с сомнением в голосе, однако уже ощущая волнение.

— Вот здесь и начинается самое интересное, — проговорил Лейк. — Я изучал архивы Ареццо, относящиеся к этому периоду, к 1550-м годам, — он вдруг умолк, как будто бы посчитав, что проговорился. — Точнее, конечно, будет сказать, что их просмотрели для меня. Там упоминается, что 15 ноября 1553 года за городскими воротами была обнаружена похожая на химеру крупная бронзовая статуя вместе с несколькими поменьше. Позже сказано, что хвост у нее был отломан.

— Джорджо Вазари — Козимо де Медичи был его покровителем, и Вазари зафиксировал многие из его поступков — в 1568 утверждал, что ее обнаружили в 1554-м, годом позже, чем зафиксировано в архиве. Он также упомянул об отсутствии хвоста. Некоторые утверждают, что хвост восстановил Бенвенуто Челлини, — он тоже работал на Медичи, — но я сомневаюсь в этом. В любом случае, Химера меня не волнует. Все дело в Беллерофонте. Я считаю, что существует достаточно свидетельств того, что в Ареццо обнаружили не одну бронзовую скульптуру, а учитывая наличие легенды и фотоснимка, полагаю — и не без оснований — что отыскал ее. Итак, мне нужен Беллерофонт, миссис Макклинток, и я хочу, чтобы вы купили его для меня. Готовы ли вы принять этот вызов?

— Ну, я… а что вы хотите с ней сделать потом, мистер Лейк? — спросила я.

— Что сделать? Ага, понимаю. Я намереваюсь передать ее музею Флоренции. Химера, при всем ее великолепии все-таки не слишком впечатляет сама по себе — не сомневаюсь, вы согласитесь со мной. Несколько мелковата. Но вместе с Беллерофонтом они будут воистину потрясать. Они заслуживают того, чтобы быть вместе.

— Чрезвычайно благородный жест, мистер Лейк. — проговорила я. Подобные поступки для Лейка не были новостью. Я помнила, что он действительно жертвовал разным музеям первоклассные древности, однако тем не менее не теряла бдительности.

— И да, и нет, — ответил он с обескураживающей улыбкой. — Откровенно говоря, я намереваюсь учредить здесь, в Европе, новый высокотехнологичный фонд, и мне нужно произвести благоприятное впечатление, сделать нечто такое, способное разбудить спящих, дойти до их ума. Я думаю, что если найду Беллерофонта и пожертвую его археологическому музею, то будет как раз то, что нужно. Богатый филантроп тратит десять лет на поиски пропавшего изваяния, а потом жертвует его Италии, и так далее, и так далее. Ну а через два дня после этого я учреждаю фонд. Словом, не без корысти для себя, но тем не менее стоит хлопот… надеюсь, вы согласитесь со мной. — В голосе его звучала привычная уверенность человека, твердо рассчитывающего на согласие окружающих, и, к собственному удивлению, я обнаружила, что соглашаюсь с ним. Какая разница для меня в том, что именно движет им? Главное, что Беллерофонт воссоединится с Химерой, и все получат возможность лицезреть их.

— Итак, спрашиваю еще раз, готовы ли вы принять этот вызов? — спросил он. — Я заплачу вам и заплачу хорошо. Вы получите комиссионные с покупки — мы можем обсудить сумму — и я покрою все ваши расходы. Я позволил себе открыть на ваше имя счет в швейцарском банке, конечно, электронный и от лица моего собственного банка, но если вы согласны, на него будет переведено десять тысяч долларов США на оплату ваших расходов. А теперь, — он назвал сумму комиссионных, — оправдает ли она потраченное вами время?

Я никогда еще не задумывалась над тем, сколько стоит мое время, полагая, что, если только попробую разделить достаточно скромный доход фирмы «Макклинток и Свейн» на количество потраченных мной на дело часов, итог повергнет меня в уныние. Однако, поскольку я предпочитаю не обсуждать свои денежные вопросы в общем, и сумму комиссионных, в частности, ограничусь тем, что сумма, вне сомнения, изрядно превышала мой возможный заработок.

Тем не менее я колебалась и он, бедолага, решил, что сумма не устраивает меня.

— Если вам удастся удержать продажную цену на уровне, меньшем двух миллионов, я повышу процент. Если стоимость не превысит полутора миллионов, он будет еще выше.

— Не сомневаюсь в том, что этого будет достаточно, мистер Лейк, — ответила я голосом настолько нейтральным, насколько это мне удалось. На деле сердце мое взмыло к небесам. Пусть никто на самом деле не будет знать, что я стараюсь для Лейка, но эта операция станет для меня входом на такой уровень дел, которого я и не надеялась достигнуть. К тому же ради благого дела: чтобы Химера соединилась с пропавшим героем.

— Хорошо, — проговорил он, передавая мне лист бумаги. — Какие будут вопросы?

— А что если я не сумею по каким-либо причинам приобрести Беллерофонта?

— Я плачу только за успех, миссис Макклинток. Однако я попытаюсь быть честным. Десять тысяч долларов, которые я помещу на ваш счет, более чем покроют ваши карманные расходы, и я не буду рассчитывать на их возвращение, даже если вы потратите сущие крохи. Вы удовлетворены?

Я кивнула.

— Тогда вот номер счета и кодовое слово. Запоминайте и то, и другое, а потом уничтожьте бумажку.

Я посмотрела. Финансовый Банк Марзокко Онлайн, номер счета 14M24S — один для денег и два для демонстрации. Кодовое слово оказалось совсем легким — «химера». Я оторвала часть листка и передала ее назад Лейку.

— Запомнила. Итак, у кого же находится Беллерофонт?

— Достаточно надежные источники утверждают, — начал он, — что фигура находится в руках французского коллекционера, которого зовут Робер Годар. Я не встречался с ним, но предполагаю, что Беллерофонт пребывает у него не первый год. Возможно даже, что он находился в их семье не одно поколение. Не уверен в том, что Годар понимает, что владеет утраченной половиной бронзовой композиции из Ареццо, но не сомневаюсь в другом: он знает, что это отличная вещь. Конечно, он — коллекционер, однако совместить обе половины не так-то уж просто. Возможно, он считает, что владеет несколько необыкновенной конной статуей. И мне не хотелось бы просвещать его. Это поднимет цену.

Я кивнула.

— Я еще не до конца уверен в том, что обе вещи сочетаются между собой, — продолжил Лейк, — однако не сомневаюсь в том, что это станет ясно сразу, как только обе скульптуры окажутся рядом.

— Вы утверждаете, что изваяние давно принадлежит Годару. Что заставляет вас считать, что он захочет продать ее?

— Это утверждают мои источники. Естественно, приходит в голову мысль о финансовых трудностях.

Должно быть, он заметил выражение, промелькнувшее на моем лице.

— Я слышал, что вы подозрительны по натуре.

От кого же, подумала я, мог он услышать обо мне подобную вещь. Сама я не назвала бы себя подозрительной, разве что скептичной и осторожной, согласитесь, вполне здравая жизненная позиция в деле, иногда взывающем к самым низменным мотивам человеческого поведения, в деле, занимаясь которым никогда не следует забывать фразу «caueat emptor», «берегись, покупатель». Я хочу этим сказать, что в торговле древностями подделок хоть отбавляй. Хочется думать, что меня надували не слишком часто.