— Мастерская Ившема; Деллы и дочь: починка ковров-самолетов; чайный магазин Камомилло; морская антикварная лавка Нептун… Скоро, — прошептал он. — Скоро все вы у меня попляшете…

В этот миг в дверь робко постучали.

— Войдите! — рявкнул Элиот, даже не обернувшись. — Статьи к следующему выпуску на моем столе.

Жила-была когда-то на белом свете красивая и храбрая пиратка по прозвищу Чертовка Кейт. Она оплавала все моря от Ледяного Пролива на Морозном Севере до теплых вод дельты Дандуна на юге, вселяя ужас и страх в сердца всех, кто видел ее неуловимый бриг. Вскоре она стала самой известной и отчаянной пираткой в округе. Шли упорные слухи о том, что в каюте Кейт под кроватью хранится сундук с несметными сокровищами. Вскоре ее старая кровать уже не могла скрывать все монеты и жемчуга своей хозяйки.

Именно поэтому, зайдя в очередной порт, Чертовка Кейт бросилась на поиски умелого кузнеца. Так получилось, что кузнец в то время как раз изготавливал фонарь для Циклопова маяка, но пиратка уговорила его отложить работу и выковать для нее роскошную, высокую и широкую кровать. Кузнец был смекалистым малым и, поскольку Кейт обещала заплатить за каждый час работы, ковал кровать целую вечность. Неудивительно, что из его рук вышел настоящий шедевр, и не было в мире кровати, равной по красоте кровати Кейт.

Чертовка Кейт была страшно довольна работой кузнеца, несмотря на то что кровать стоила целое состояние и ее еле-еле сумели втиснуть в каюту. Теперь свой сундук с сокровищами, туфельки и пару сабель Кейт хранила под новой кроватью. Но беда была в том, что, забросив работу над фонарем для Циклопова маяка, кузнец не изготовил его в срок. Может быть, поэтому корабль Кейт налетел на скалы у Русалочьей бухты и пошел ко дну.

С того дня никто больше не слыхал о Чертовке Кейт, хотя болтливые языки поговаривали, что пиратка чудесным образом уцелела, воротилась в порт Харбор Хайтс, прихватив с собой бесценные сокровища, вышла замуж за статного смотрителя нового маяка и родила дочь по имени Молли.

Хьюго Пеппер осторожно приоткрыл сначала один глаз, потом другой и огляделся по сторонам. Он лежал на огромной кованой кровати, утопая головой в мягкой, пуховой подушке. Спинка кровати, выполненная в виде цветочно-ягодного орнамента, почти доставала до потолка.

У подножия кровати скакал солнечный зайчик, просочившийся сквозь неплотно забытые шторы.

После долгого пути на жесткой лавке в диковиных санях эта кровать показалась Хыого пушистым облаком. Мальчик уткнулся носом в белоснежную наволочку и почувствовал аромат морского жасмина и прибрежной лаванды.

В этот миг ему припомнились лица Харви и Сарви и история о том, как его совсем крошкой нашли у порога лачуги. Историю, которую он, быть может, никогда и не узнал, если бы не странные сани в глубине сарая.

Несмотря на это, Хьюго решил, что Харви и Сарви навсегда останутся для него родителями, воспитавшими его в любви и понимании, обучившими оленеводству и сыроделию, а также всему, что стоит знать о Морозном Севере. Они обожали его, свой «подарок от Снежных Великанов», и он был им за это благодарен. Хьюго бы так и остался в ледяных лесах Морозного Севера, если б не таинственный «Компас Сердца».

Сердце мальчика затрепетало, когда он заметил в полумраке сарая необычный блестящий диск. Он находился рядом с медным рычагом, возле которого были написаны слова Пуск/Стоп. В санях было еще два рычага. Возле одного из них виднелась надпись Вверх, возле другого — Вниз. Сбоку мальчик обнаружил еще одну потертую надпись: «Воздухоплавательный зимний экипаж — Марк II, производства „Крейн и Сыновья“».

Ну какой бы мальчишка на месте Хьюго прошел мимо такой находки? Сердце мальчика билось, как у зайчонка. Ему хватило всего одного взгляда на компас, чтобы понять, что делать дальше.

Харви и Сарви пришли в ужас, когда сын сообщил им о своих планах, но их мучило чувство вины за то, что они не нашли в себе мужества узнать о прошлом мальчика и рассказать ему жуткую правду.

Вот почему они скрепя сердце согласились помочь ему починить воздухоплавательный зимний экипаж. Сарви залатала шелковую ткань воздушного шара. Харви перебрал мотор и почистил пропеллер.

Хьюго насобирал в ледяных лесах дров для маленькой печки. Вскоре все было готово.

Хьюго перевернулся на спину и уставился в потолок. Ему было нелегко оставить Рунтер-Тун-Тунов на Морозном Севере. Даже сейчас при мысли о маленькой лачуге у него на глаза набегали слезы.

Но он был обязан это сделать.

Свернувшись клубочком, мальчик снова предался воспоминаниям. Вот он садится в воздухоплавательный зимний экипаж, кутается в ковер — тот самый, в который его когда-то закутали настоящие родители, — и дергает рычаг с надписью Пуск.

Хьюго отлично помнил, как взревел тогда мотор и стал надуваться шелковый воздушный шар. Помнил, как полозья санок оторвались от земли и экипаж медленно взлетел в небо. Помнил заплаканные лица Харви и Сарви, прощавшихся с ним, возможно, навсегда.

Хьюго посмотрел на «Компас Сердца». Стрелка указывала на Морозный Север. Дрожащими пальцами мальчик повернул блестящий диск по кругу. Загадочный Восток, Солнечный Юг и как раз посередине между Солнечным Югом и Диким Западом слово, при виде которого его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

С тихим рычанием воздухоплавательный зимний экипаж поднялся еще выше, набрал скорость и полетел прочь с Морозного Севера, туда, куда, направил его маленький капитан, — Домой.

Хьюго миновал высокие горы со снежными шапками и полетел над белыми просторами, которые вскоре сменили холодные воды ледяного океана.

На третий день пути Хьюго прикончил последний кусочек сыру и продрог до костей. Как же ему хотелось оказаться сейчас рядом с Харви и Сарви. Он уже начал подумывать о том, чтобы повернуть назад, но мысль о том, что он так и не узнает, кем были его родители и где был его дом, не позволяла ему повернуть обратно.