встал со своего трона, и пламя его глаз стало тускнеть. Я понимал, что его сердце, даже обрастившее ненавистными паутинами, испытывало какое-то отчаянное желание покоя.

"Ладно, — прошептал он, словно проглатывая свою гордость. — Но взамен тебя, полукровка, я требую твою душу."

"Так сделано, — ответил я, чувствуя, как тяжелый груз падает с моих плеч. — Но помни, Каральнар, любовь всегда побеждает зло." И с этими словами началась наша битва, битва за спасение души и вечное преобладание добра. Каральнар и я были лишь двумя кусочками игры, где любовь и свобода были самой большой ставкой.

"Кали, моя демоница, вмешалась в наш разговор с Каральнаром, заполнив комнату присутствием своей непокорной сущности. Ее глаза сверкали злобой, а ее голос звучал пронзительно:

— Как ты смеешь, Маркус? Ты решил отказаться от нашей любви ради спокойствия миров? — прорычала она, ее слова пронизывали воздух, словно жгучая стрела.

Я взглянул на нее, чувствуя смесь страха и решимости внутри себя, и произнес с трепетом в голосе:

— Я отказался от души. Раздор, который мы создаем, сжигает меня изнутри. Я не могу продолжать играть эту опасную игру, которая разрушает все, что я люблю. Больше я не могу простираться между двумя мирами. Мировое спокойствие требует жертвы, и я готов пожертвовать своей душой.

Кали замолчала на мгновение, словно впитывая мои слова, а затем с определенной грустью, но с непоколебимым выражением на лице, прошептала:

— Ты всегда был наивен, Маркус. Твоя игра с судьбой приносила нам незабываемые мгновения, но теперь она оборачивается невосполнимой болью. Мы создали свой мир, но он разваливается, словно замыкающийся цветок.

Мы продолжали смотреть друг на друга, маскируя наше взаимопонимание, скрытые обиды и разочарование. В наших словах и жестах был заложен грандиозный смысл, который мы не могли просто отбросить. Наша любовь была ярка, сильна и рокова, и все еще горела внутри наших сердец. Но судьба наложила на нас подлинный вызов, разделяя нас на две сердцевины, которые не могли существовать независимо друг от друга.

Этот диалог был не просто обычной разговором — он олицетворял нашу душевную битву, наши страхи и надежды, наше понимание, что все приходит к концу. Мы оба понимали, что время отгорело, и настанет момент, когда нам придется сделать окончательный выбор.

И так, в этой комнате, наполненной энергией нашей расколотой любви, мы продолжали держаться друг за друга в объятьях большого конфликта, понимая, что нам необходимо разорвать эту связь, чтобы найти свое место в мире. Диалог, пронизанный болью и горечью, продолжался, становясь все глубже и понятнее. Время было нашим врагом, и нам пришлось противостоять ему, даже если это означало потерю любви, которая рождалась в огне наших истинных сущностей."

Я подошел к Кали и сказал, что для меня важнее мир людей и ангелов. "Что?" — вскрикнула она. "Мир? А Демонический мир уже не является миром для тебя?" Она очень рассердилась на меня, поскольку сама является демоном. "Я — получеловек, полу-ангел, и я хочу мир в моих мирах." Вдруг в диалог вмешался Король Ада Каральнар: "Кали, не волнуйся, во всем мире будет вестись только хаос и раздор, и я дам тебе право самой управлять всем этим" — произошло большое словесное противоборство. Кали, глаза которой были кроваво-красными, почувствовала силу и первым делом решила отомстить мне и мстить всему миру за мой проступок. Проследовал еще один диалог.

"Ты дерзкий смертный!" — завизжала Кали, ее голос звучал пронзительно и темно. "Ты осмелился захотеть мира в своих мирах, отвергая Демонический мир! Ты предал свое происхождение, свою природу!"

Я стоял перед ней, стараясь сохранить спокойствие. "Я не предал свое происхождение. Я истинный мироносиц, и вот почему я выбрал человеческий и ангельский миры. Я хочу спасти их от бесконечной войны со злом, от перевала на темную сторону. В этих мирах пребывает не только тьма, но и свет. Человеческие сердца могут быть добрыми, ангельские крылья могут нести любовь." Король Ада Каральнар вмешался снова, его голос звучал могущественно и убедительно. "Во всем мире будет вестись лишь хаос и раздор, но ты, Кали, можешь извлечь выгоду из этого. Я дам тебе власть над самим хаосом, ты будешь править всеми смертными и всех существ Демонического мира. Твоя месть будет безграничной!" Кали нахмурила брови, ее кровавый взгляд пронзал меня словно клинок. "И что? Ты думаешь, оскорблениями можешь меня управлять? Я не хочу просто мести, я хочу, чтобы все жили в страхе и боли! Хочу, чтобы мой гнев угасил солнце и поглотил звезды! Я буду богиней ада, Король Ада, и все покорятся мне!" Между нами вспыхнул пожар яростного противостояния. Я понимал, насколько серьезны последствия могут быть, если Кали получит власть над хаосом. Весь измученный и изможденный, я попытался ее успокоить. "Кали, пойми, что месть и разрушение ни к чему не приведут! Они только усугубят боль и страдания. Разве ты не хочешь изменить этот вечный круговорот насилия?"

Мне казалось, что Кали колеблется. Ее голос стал более сдержанным, меньше пронзительным. "Я никогда не знала, что такое мир, любовь или согласие. Моя природа демона заставляла меня причинять боль и страдание. Но ты… ты пробудил во мне что-то новое." Надежда пробилась сквозь тьму. Я протянул руку к Кали, молясь, чтобы она приняла ее. "Дай мирным мирам шанс, дай себе шанс на перемену. Не подчиняйся тьме, но обрати свою мощь на благо всех существ!" В этот момент Кали тихо опустила глаза. "Я хочу попробовать…" — ее голос прозвучал намного мягче и уязвимее. "Но как я могу увериться, что это верный путь?" Я улыбнулся, когда ее демоническое пламя стало прятаться в тенях. "Вместе мы найдем способ. Вместе мы сможем покончить со страданиями, с раздорами. Вместе, Кали, мы создадим новый мир."

Кали обнимала меня и резко подбежала к королю ада, вытащив из своего кармана нож, она нанесла ему несколько ударов.

— Сколько еще ты собираешься сеять разрушение, Глафир? — прорычала Кали, сияя от гнева. — Эта игра закончится сегодня. Я замер, как статуя, от шока. Она взяла его корону, надела на себя и села на трон! Ее образ превратился в сильного демона, и теперь она была владыкой преисподни. А я продолжал стоять как статуя и смотреть, как моя любимая творит полную дичь. Она посмотрела на меня, подошла ко мне и взглянула мне в глаза. Я начал замечать, что мое тело каменеет. Она превратила меня в статую. Мои мысли и чувства замерли в неподвижности и безмолвии, а мир вокруг продолжал свою жестокую сущность. Кали