Так, в разговоре с Яном, я определила стратегическую цель своего существования — построение такого мира внутри себя, который позволит мне обрести гармонию. Однако не мысли «о высоком» гнали меня, как бешеного пса, через закоулки накопленного знания. Я хотела просто выжить, придав хоть какую-то осмысленность своему бытию.

— А суфизм, или учение Ошо, подойди к нему как к жизненной философии, без фанатизма, — посоветовал мне Ян.

Поскольку я работаю над трактатом, а не романом, я прошу прощения за некоторое присутствие философских и теософских понятий. Не попытавшись ввергнуть читателя в поток своих мыслей и словоформ, я не смогу перейти к более увлекательным эпизодам своей истории…

…Суфии утверждают, что нам надо научиться смотреть на свою жизнь глазами Вселенной или Бога, приравнивая личные страдания к страданиям всего сущего. И если индийские йоги проповедуют отказ от собственной индивидуальности для достижения состояния пробуждения, то суфии предлагают альтернативное видение — просто научиться смещать точку зрения между Божественной и человеческой, между бесконечным и конечным.

«Просто общаться с Богом. Быть младенцем у Бога за пазухой. Чувствовать, что ты — дитя мгновения. Дышать свободно. Именно так суфии отвечали на вопрос: «Что значит быть суфием?..».

Азали

И все-таки я опять ошиблась. Сначала была Азали… Точнее, ее система обучения восточному танцу. Азали была уверена, что первым появился суфийский мистический танец, а уже потом «адепты» женского пола стали исполнять его в султанских гаремах. Так вот, пока в одних танцевальных школах учат соблазнять султанов и евнухов (насколько это возможно), в школе Азали мы проходили древние практики, прикасаясь через танец к тайнам и философии Востока.

То, что требовала от меня Азали, поначалу казалось невыполнимым — отключить разум и полностью отдаться музыке: «Пока твой мозг контролирует тело, ты не танцуешь, а просто повторяешь движения». Я понимала, о чем она говорит, но выключить внутреннего «контролера» долгое время не получалось.

Для того чтобы отключить разум и погрузиться в экстатическое состояние Любви, суфии практиковали различные виды медитации, слушали трансовую музыку, исполняли ритуальные танцы или входили в особое психологическое состояние, свершая ритуал Зикр — методично повторяя многочисленные имена Бога. Что-то похожее делали и мы, включая на полную мощь проигрыватель и выключая в зале свет.

Неожиданно для себя я прикоснулась к медитации через танец. Я долго искала приложения неуемной энергии — в фитнесе, пилатесе, йоге. Однако достигнуть реального состояния погружения мне впервые удалось на занятиях арабского танца живота. Девятнадцатилетняя Азали, преподающая восточные танцы в клубе «Классика» два раза в неделю, открыла передо мной особый мир, в котором я интуитивно нащупала тот самый Свой Путь, вернее, его предощущение, и начала блуждать в поисках себя.

Я изучала опыт крутящихся дервишей, которые могли в трансе вращаться часами вокруг собственной оси. При этом дервиши говорят: «Мы стоим на месте, это Вселенная вращается вокруг нас». Дервиши считают, что, если долго и без остановки кружиться на одном месте, можно встретиться с самим собой.

«Какой страшный и увлекательный опыт — встреча с самим собой! — думала я. — Собой — прошлым или будущим? Или тем самым Высшим «Я»?» Я пыталась повторить этот «эксперимент», но он мне никак не удавался. Падая в изнеможении на пол, видя, как потолок вращается наподобие лопастей винтов геликоптера, я делала замеры «получилось — не получилось». Но неизменно приходила к выводу: и в этот раз мне не удалось… встретиться… с самой собой…

А ведь я читала у Майринка — Гете это удавалось. Но я, видимо, не Гете… Сообразно неподвластным мне обстоятельствам, я вновь и вновь откладывала эту встречу. По сути, я и сама не осознавала, что стремлюсь войти в транс, отключив сознание и раскачиваясь в ритуальном барабанном ритме, для того чтобы обрести иную реальность. Но тогда я не знала, что дверь в нее уже приоткрыта…

Через некоторое время достигать близкого к экстатическому состоянию я, как и Азали, научилась под любую музыку. Арабский танец под Billie Jean Майкла Джексона, Desert Rose Стинга или скрипку Ванессы Мэй… Исследователи Востока предали бы нас анафеме, если бы узнали об этом. А мы меж тем обретали знание, что у танца нет границ, условностей и запретов. Нет разницы, какой стиль или ритм. Есть тело, движение которого способно передать состояние души. И есть душа, которая не умеет выразиться в словах и поэтому говорит с помощью языка пластики. Я приходила в танцевальный зал как в храм, где с меня снимаются оковы, а энергии закручивают в спираль. И мы крутимся как дервиши, понимая, что мы стоим на месте, и только Вселенная вращается вокруг нас.

«Постарайся идти медленно, очень медленно, как только сможешь, — говорит мне Азали. — Это трудно, ты раскачиваешься и боишься упасть. Еще медленней… Ты качаешься, потому что теряешь свою внутреннюю ось. Почувствуй ее, тот стержень, который позволяет высоко держать голову и ничего не бояться… Возьми любую точку наверху, не отрывай от нее глаз и кружись, сколько сможешь. Не бойся упасть. Быстрее, быстрее! Попади в поток кружения, и ты не упадешь, а если упадешь, то не ударишься, тебе не будет больно. А теперь падай! Почувствуй кружение внутри себя…

Пять, потом десять минут, потом четверть часа шаманская «тряска». До тех пор, пока не уйдет боль из сведенных напряжением бедер, пока, раскачиваясь наподобие маятника, не поймаешь нижней чакрой пульсации, производимой ударными, не войдешь в резонанс с барабанным ритмом.

Падай, словно в пропасть с обрыва, взмахнув руками, как крыльями, падай и катись, словно тело, которое покинула душа. Как камень, который не боится удариться о другие камни. У него нет страха…

Склонись, как засохший цветок, оставленный без воды, из которого по капле уходит жизнь. Забытый ржаной колос, поникший над сжатым полем перед заморозком…

А теперь проснись и начни прорастать. Ты — зерно в иссохшей земле, которого коснулся ливень, ты росток, который пробивает земную корку, слабый и сильный цветок, разрывающий асфальт. Ты растешь и тянешься к солнцу, ты сильное и гибкое дерево, раскачивающееся на ветру, ты пьешь этот ветер всей поверхностью кожи, как листьями и корой. Ты проснулась…

Ты наполнена силой, тебе не страшны ветра, ливни и снегопады… Трава во время бури склоняется к земле, большие деревья вырывает с корнем, а ты — будь травой, буря пронесется мимо, не причинив вреда.

Ты — змея, которая бесшумно проползает между камней, не задевая ничего вокруг. Ты — пантера, которая крадется сквозь кусты. Ты берешь их силу, но сердце твое — человеческое, полное любви. Тебе не надо убивать, чтобы Жить…».

«Учась смотреть глазами Бога, — считают суфии, — мы приобщаемся к огромному потенциалу, способному исцелять душевные раны и заполнять душевную пустоту. Эта обостренная способность проникать в суть вещей позволяет нам осознавать важнейшие принципы слаженной работы вселенского механизма — там, где раньше мы видели лишь беспорядок и хаос. И от этого осознания и осмысленности бытия остается лишь один шаг к чему-то большему — к целеустремленности и решимости».