Уж не знаю, как в ближайших друзьях этих парней оказался Ильич, но именно ему было поручено присматривать за автобусом, вовремя вносить плату за автостоянку, слить на зиму воду из радиатора и счищать снег с капота и крыши. Ему были оставлены ключи от автобуса, а в качестве награды за такую заботу было предложено воспользоваться материальными благами, которыми под завязку был забит жёлтый «скул бас». Чего там только не было – кофе, чай, макароны, косметика, шоколад, все виды консервов – от рыбных до овощных, ватные гигиенические тампоны, туалетная бумага, пара велосипедов, несколько радиомагнитол, роскошная гитара, одежда и … много чего ещё. Наивные бельгийские бизнесмены простодушно полагали, что если один человек немного попользуется продуктами, косметикой и предметами личной гигиены, которыми под потолок был забит автобус, то сильно от камбоджийских детей не убудет. Ну сколько может съесть за зиму консервов и макарон приличный дядечка, у которого хорошая зарплата и стабильное положение в обществе? Ну, несколько пачек и пару-тройку банок. Сколько тёплых носков износить? Две-три пары, не больше. Сколько рулонов туалетной бумаги израсходовать? Ну, десяток! А их, этих рулонов, было … несколько штабелей.

Так, наверное, рассуждали добрые бельгийские парни, оставляя зимовать автобус в Сибирске.

Они не знали широты русской души!

Ильич за зиму ни разу не сходил в магазин. За продуктами, косметикой, одеждой и туалетной бумагой он ходил только «в автобус». Кофе и чай дома и на работе он пил только бельгийский. Велосипеды перекочевали в гараж Троцкого, радиомагнитолы в спальню и кабинет. Гитара, на которой он отродясь не умел играть, зачем-то пылилась на стенке в его гостиной. Жена Ильча – Нэлька, варила супы только из бельгийских консервов. Лицо на ночь протирала бельгийскими ватными дисками, смоченными в бельгийских лосьонах. Бельгийский шоколад уже вызывал отвращение, его дарили налево и направо, чтобы не тратиться на подарки. Стол и дом у четы Троцких ломились от бельгийских гуманитарных благ и тогда они стали раздаривать их друзьям и знакомым, обеспечив себе репутацию щедрых и добрых людей. «Сходить в автобус» одним стало неинтересно, они приглашали для набега кого-нибудь из приятелей. Каюсь, сам там был пару раз, прихватив домой пару пачек отличного стирального порошка, банку томатов и несколько рулонов туалетной бумаги. Эта бумага особенно хорошо и быстро «расходилась». Кому охота на неё тратиться?!

Короче, в домах Сибирска люди уже стали по внешнему виду признавать вещички и продукты «из автобуса». Кофе, сахар, спортивные штанцы, носки, прокладки, поливитамины, дезодоранты и средства от комаров… Список был разнообразным и многофункциональным.

«Ой, и вы тоже в автобус ходили?» – радостно спрашивали друг друга знакомые знакомых Ильича, заметив друг у друга в туалете, или на кухне знакомые этикетки.

Великое русское понятие «халява» приобрело невиданный размах и интеллигентное бельгийское лицо. Правда, бельгийцам об этом было неведомо.

К весне бельгийский подарок камбоджийским детям походил на жертву разбойного нападения. Целыми в автобусе остались только стены и стёкла.

Впрочем, нет, не пострадало ещё и его внутреннее устройство – деревянные полки-кровати, маленький столик, биотуалет, перегородки и шторки на окнах.

Забрав из «скул баса», последнюю пачку макарон в апреле месяце, Ильич вдруг встал перед жестокой необходимостью ходить в магазины. По-моему, он испытал лёгкий шок.

К счастью для психики бельгийских парней, они не узнали, что случилось с автобусом. Бизнесменов так затянули неотложные дела на родине, что они вынуждены были обратиться к Троцкому ещё с одной просьбой: чтобы тот сам организовал перегон автобуса на границу. Там его подхватят монгольские друзья и погонят дальше – через Монголию в Китай, потом через Лаос в Камбоджу…

Я сильно подозревал, что согласившись перегнать «скул бас» своими силами, Троцкий содрал с бельгийцев приличный гонорар в конвертируемой валюте. Но меня это не касалось.

Мне понравилась идея небольшого путешествия на границу через Алтай…

– Я согласен, Владимир Ильич, – кивнул я. – Перегнать, это дело хорошее!

– Вот и хорошо, Сазонов, – без особой радости кивнул Троцкий, – вот и молодец, что не… – Он снова заложил за щёку конфетку, хотя первая ещё явно не рассосалась. – Вот и молодец! – повторил он. – Только это… тут не просто транспорт перегнать требуется, а ещё немного массовиком-затейником поработать. Я через районо командировку тебе организовал, благотворительную. Будешь по сельским детдомам ездить, раздавать гуманитарную помощь, ну и… программу какую-нибудь там развлекательную придумай, что ли… У тебя это получится. – Троцкий опять запихнул за щёку леденец.

– А где её взять, эту помощь-то? – спросил я. – Вы ж её того… съели.

– Спонсоров найди! – заорал Троцкий. – Что, маленький, что ли? У нас сколько человек на медаль идёт?! Семь или восемь! У одного папаша директор крупной фармацевтической фирмы, у другого директор центрального рынка, у третьего… Нет, я что учить тебя должен, Сазонов?! Ты завуч у нас или кто?! Я на фига Дору на пенсию отправлял?! Чтобы ты тупил здесь, как курица?! – В рот отправилась очередная конфета. – И возьми себе в помощники три человека. Сам выбери – кого. Можешь Германа малахольного – он вроде водить умеет, подменит за рулём, если что.

Судя по количеству конфет, сдерживающих ругательства, здесь всё же было что-то нечисто, но, поразмыслив, я отмёл все сомнения и с энтузиазмом взялся за дело.

Спонсоров я нашёл за два дня. Родители учеников, идущих в следующем году на медаль, не только с удовольствием профинансировали поездку, но и организовали гуманитарную помощь детям-сиротам. Это были мешки с медикаментами и одеждой, несколько жидкокристаллических телевизоров в комплекте с видеоплейерами, одеяла, постельное бельё и три десятка мобильных телефонов. Маршрут я согласовал с директорами тех интернатов, которые мы должны были посетить. Развлекательную программу под названием «Нет наркотикам, да – здоровому образу жизни!» написал за два дня и быстренько разучил её с коллегами, которым предложил поехать со мной. Это был преподаватель математики Герман Львович Абросимов, ученик, перешедший в одиннадцатый класс – Ганс Гаспарян, и учительница начальных классов Викторина Юрьевна Лаптева. Они с удовольствием согласились поехать в эту командировку, которая сулила не только увлекательное путешествие на Алтай, но и месячную прибавку к зарплате.

Решив, что ночью будем ехать, а днём работать с детьми, мы ранним утром двинули в путь.

Тайменка была второй деревней, которую мы посетили с благородным визитом, в первой – всё прошло как по маслу.

– Как ты думаешь, книжные магазины уже открыты? – в третий раз спросила меня Беда, когда после завтрака мы вернулись в светлую комнату, напоминавшую гостиничный номер: две кровати, столик, два кресла и две небольшие тумбочки. Остальным членам нашей команды выделили одноместные «номера».

– Какие магазины в такую рань? – в третий раз вяло отреагировал я и огляделся. – Чёрт, где бы побриться?! – Ни раковины, ни зеркала в комнате не было.