я склонялась к мысли, что это призрак, но… В этой теории были значительные недочёты, поэтому я её отмела.

Иногда я вспоминала слова гадалки, долго пыталась понять их смысл, а сейчас… Всё также не понимаю их смысл.

— И как же ты должен проявить себя? — На ответ я могла и не надеяться, однако «призрак» пожал плечами. Хмыкнув, я в который раз попыталась его потрогать. Протянула руку к плечу и…

Бесполезно.

Он часто летал по комнате, словно пытаясь мне что-то сказать. Потом пытался общаться жестами, однако разговора у нас не вышло. Я не понимала, что он пытается до меня донести. Помню, однажды, он даже психанул. Начал носится по комнате, как сумасшедший, потом замер, повернулся ко мне, и ткнул в меня пальцем.

— Вообще-то невежливо тыкать пальцами. — Тогда сказала ему я. Он безмолвно вскинул руки вверх, словно обращаясь к богам, лишь бы те подарили мне мозгов, а потом снова ткнул в меня пальцем. Затем он помахал обеими руками, как будто показывал птичку. — И куда мне лететь?

На этом наше общение закончилось. Я его не понимала, а он не мог ничего объяснить. Это было примерно полгода назад.

Я уже давно смирилась с тем, что я чокнутая. Старалась только не показывать этого родителям. При них я никогда не смотрела в сторону силуэта, боясь, что меня снова начнут таскать по врачам. А это мне было не нужно.

После случая с ломаным-не сломанным пальцем, я не показывала родителям болячки. Потому что это был ещё один мой секрет. Раны на мне заживали быстрее чем на собаке. С утра полученные синяки и царапины к вечеру будто бы и не существовали. Я была достаточно смышлёным ребёнком, чтобы понять, если кто-то узнает о такой регенерации, меня быстро заберут на опыты, а мне туда не хотелось.

Вздохнув, я подошла к зеркалу, Поправив одежду, удивлённо взглянула на свои глаза. Как-то странно они блестят. Решив не зацикливаться на этом, пошла к родителям, они хотели о чём-то поговорить.

В последнее время, мама с папой ходили какие-то хмурые, а ещё странно переглядывались. Я пыталась выяснить у них, что случилось, но они постоянно переводили тему. Сегодня мне это надоело, и я допытывалась до последнего. Тогда они переглянулись, и папа чему-то кивнул. После чего они сказали, что вечером мне всё расскажут.

Зайдя в гостиную, застала родителей за просмотром телевизора. Это не было для меня удивительным, потому что шум я услышала, как только вышла из своей комнаты. Именно телевизор постоянно мешает мне подслушать о чём разговаривают родители.

— Сима, присаживайся… — Папа заметил меня первым. Мама немного грустно поджала губы.

Сев на кресло, внимательно посмотрела на их хмурые лица. Такое чувство, будто бы кто-то умер.

— Что случилось? — Мама умоляюще взглянула на отца, тот кивнул и взял слово.

— Понимаешь, милая… Завтра тебе исполнится восемнадцать, и мы хотим, чтобы ты знала правду. — Предчувствуя что-то нехорошее, я выпрямилась в кресле. — Семнадцать лет назад, мы с мамой проходили анализы, пытаясь выяснить, почему она не может забеременеть. Результаты оказали шоком для нас обоих, твоей маме диагностировали бесплодие.

Я в шоке смотрела на погрустневшую вмиг маму, на хмурого отца и не могла поверить своим ушам.

— Я приёмная?! — Два плюс два я складывать умела, поэтому опередила папу с его рассказом, сложив полученные знания и давнюю мысль о том, что я мало похожа на родителей. Кажется, внутри всё перевернулось от этой мысли. Единственное, что я могла делать, это глупо моргать глазами, не в силах поверить в слова родителя. Или не родителя?

— В тот день, мы шли по парку, я пытался успокоить твою маму, как вдруг мы услышали детский плач… Это было совершенно удивительно, в глубине парка мы нашли тебя. Ты всё никак не могла вывернуться из одеяльца, на котором было вышито твоё имя, а рядом никого не было.

— Позвонив в полицию, мы оставались рядом до их приезда… — Мама взяла слово, когда папа начал запинаться. Кажется, ему было очень тяжело говорить мне такие новости. — Именно тогда я поняла, что очень хочу, чтобы ты была моей дочерью. Твоих родителей не нашли, а о пропавшем ребёнке никто не заявлял, поэтому нам удалось тебя удочерить…

Мама замолчала, не находя больше слов. У меня их тоже не было. Опустив взгляд в пол, я не понимала, что я должна сейчас делать. Это было совершенно безумно для меня, даже безумней тёмного силуэта.

— Мне нужно побыть одной… — Поднявшись, я развернулась и пошла в сторону своей комнаты.

— Сима… — Услышала, уходя, оклик мамы, но папа её остановил. А в праве ли я их теперь так называть?

Уже в комнате, я тихо подошла к зеркалу. Внимательно оглядела себя. Волосы цвета тёмного мёда, не могли появится у ребёнка, если один его родитель рыжей, а другой брюнет. Раньше я думала, что они мне достались в наследство от какой-нибудь бабушки, так же, как и ярко зелёные глаза. Но… Я не похожа на них.

Особенно сильно я отличалась чертами лица. Они у меня были острые, словно кошачьи. Тонкий курносый нос, высокие скулы и узкий треугольный подбородок. Из-за которого меня дразнили в детстве…

Я не дочь своих родителей.

Подумав об этом, я, расплакавшись, опустилась на пол. Это больно. Не могу поверить, что всё это время, я называла мамой не ту женщину, которая меня родила… Я не могу в это поверить, совершенно.

В этот вечер я не выходила из комнаты. Кто же знал, что на следующее утро мне будет совершенно не до мыслей о том, что я приёмная.

***

Ночью я много думала… Периодически на моих глазах появлялись слёзы. Я вспоминала прошлые годы. Как росла, как меня воспитывали родители, как переживали за меня.

В какой-то момент я вспомнила фразу из фильма: «Настоящие не те родители, которые создали ребёнка, а те, которые взяли на себя смелость его воспитать»