Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шон вздохнул, улыбнулся, что ему оставалось делать, он меня знает, ведь после смерти Джима он воспитывал мой боевой дух и знает мой бойцовский характер, что не иду на компромисс, готова воевать с половиной мира.
Я обняла Шона, попрощалась с парнями и уехала. Вы догадались куда, правильно, к Тихому океану.
Остановив мотоцикл на берегу, я села рядом на песок, обхватила свои колени руками и погрузилась в тишину и темноту, которые меня успокаивали и придавали сил.
Был вечер, людей на пляже почти не было. Меня снова не покидало чувство, что за мной пристально наблюдают, но если честно, меня это совершенно не напрягает.
Минут через 30 услышала громкий полупьяный смех нескольких мужчин, вперемешку с матом, их голоса приближались, а это свидетельствовало о том, что кулаки мои сегодня найдут практическое применение.
Я оставалась на своем месте, когда пятеро парней, присвистнув, встали вокруг меня, открытым текстом обсуждая, какая я маленькая и как славно будет нам всем вместе провести время.
Посмотрев на них, не торопясь, поднялась, откинула с головы капюшон толстовки, отчего мои золотистые волосы рассыпались по плечам и спине, что вызвало коллективный одобрительный гогот и предложение покататься и проветриться, завязала волосы в хвост, поправила на руках мотоциклетные перчатки и стала наблюдать.
Один из парней подошел совсем близко, наклонился, посмотрел в мои глаза и сказал: «Маленькая, прямо Ангелочек, и глазки такие серенькие, как у волчонка, всю жизнь с такой развлечься мечтал», — и попытался погладить меня по лицу.
Мой первый удар пришелся ему в челюсть, отчего парень просто рухнул на песок. Второй достал нож, но его действия я блокировала, оружие выбила из его рук. Ну а потом в драку ввязались остальные, и скажу честно, душу я отвела на сегодня по полной, выплеснув на этих отморозков остатки накопившейся ранее усталости.
Результат их конфликта со мной таков: у кого-то из них сломан нос, рука, запястье, на время не будут фурычить мужские детали, десяток синяков и ссадин. У меня несколько ушибов.
Я немножко расстроилась, что наша встреча так быстро закончилась. Стонать и корчиться от боли и стыда мужиков оставила на пляже, от полиции и медиков они отказались, хотя я любезно предложила им их вызвать.
Следующим утром приехала на работу, переоделась и пошла в палату, где находился маленький Лемаркус. К нему, как была возможность, забегала между операциями, а иногда и ночью, когда не спалось. Сегодня я буду на сутках и надеюсь с ним провести больше времени. Малыш быстро восстанавливался и начал улыбаться, узнавал меня и не боялся белого цвета одежды.
Дежурство проходило вполне прилично: две операции, и все выжили. Здорово. В период затишья решила проведать Мартина, который сегодня в дневную смену.
Я стояла и наблюдала со стороны за этим реально красивым парнем, в котором отчетливо видна испанская кровь, и который в настоящий момент уговаривал мальчика лет 4 дать его послушать и осмотреть. Я показала жестом Мартину, что буду ждать его в кафе, он кивнул.
К приходу друга я заказала наши любимые блюда и апельсиновый сок. Мы ели, шутили, пытались немного отвлечься от работы.
— Мартин, можешь зайти к Лемаркусу и послушать его, мне не нравятся его шумы в сердце? Как хорошо, что ты еще и детский кардиолог.
«Конечно. Ты у этого малыша как Ангел-хранитель», — улыбнулся он.
— Как у вас дела с Мирой? К свадьбе хоть движетесь?
— Думаю, что нам надо с ней расстаться, ничего не получается. Мы такие разные и откровенно напрягаем друг друга. И вообще, Марусь, мне не везет в любви, как всегда.
— Повезет. Встретишь еще свою единственную и неповторимую, — как могла, успокоила друга.
Мартин тяжело вздохнул и пристально посмотрел на меня своими темными, почти черными глазами.
— Главное, дружище, цивилизованно, без претензий расставаться, чтоб жить спокойно дальше. В любом случае, Мартин, я тебя поддержу. Хоть и шаблонная фраза, но я ее сказала!
Я засмеялась, похлопала своей ладошкой по руке Мартина, он в ответ улыбнулся, щелкнул меня по носу, от чего я фыркнула как кот, и сказал: «Спасибо, чтоб я без тебя делал».
У палаты интенсивной терапии, где в настоящее время находился бандит, иначе его никак не назвать, стояла охрана. Ранее я этих парней в отделении не видела, видимо они меняются ежедневно.
Когда я подошла к палате, эти двое преградили дорогу, у них было оружие, которое они мне явно демонстрировали.
«Нашли, кого пугать, рисовщики», — про себя усмехнулась я.
На мой вопросительный взгляд один произнес: «Посторонним вход воспрещен. Только врач может туда пройти. Девочка, вали отсюда, иди, ставь клизмы больным».
«Странно, — подумала я, — у меня ведь бейджик, или с высоты своего роста не видят ни черта?»
Ответ он ждал недолго. Я показала, чтоб он чуть наклонился ко мне и произнесла: «Послушай, урод, я его лечащий врач и если не попаду в палату к твоему дружку, он скончается, тебя это устраивает? А к себе на клизму я тебя жду через час. Не опаздывай, будет незабываемо».
Охранник хотел мне что-то ответить, уже открыл рот, глядя сначала на меня, а потом куда-то за мою спину, откуда послышался голос: «Пропустите, это врач. К тому же она может вас убить, если в ее руках окажется скальпель».
Я, понимая, от кого исходят эти слова, не поворачиваясь, громко сказала: «Умница. Ваше путешествие, сударь, не прошло даром. За урок ставлю отлично», — и вошла в палату.
Бандит пока еще не пришел в сознание, но его показатели улучшались.
Когда я подошла к нему, чтобы отрегулировать капельницу, он неожиданно взял меня за руку. Я посмотрела в лицо этому человеку, он приоткрыл глаза, его взгляд был еще мутным. Моя теплая ладошка потерялась в его прохладной ручище. Ей-Богу, какие они все в этой преступной группировке огромные, как шифоньеры.
Так мы стояли несколько минут, и за нами все это время через стекло пристально наблюдал тот громила, которого я «послала». Видимо пострадавший был очень важен.
Через некоторое время пациент погрузился в сон и отпустил мою руку. В палату я вызвала дежурную медсестру, откорректировала схему лечения и вышла.
Видя вопрос в глазах громилы, я подошла к нему и сообщила, что пациент пришел в сознание, но еще слаб, показатели в пределах нормы, повернулась и ушла.
Ночью, сидя в кабинете, в кресле, подогнув ноги под себя, наслаждаясь тем, что нет операций, я пила чай с лимоном из любимого