Широкая полоса между северными и южными великорусами, главным образом в междуречье Оки и Волги, считается переходной среднерусской зоной. Именно здесь в XIV веке начала складываться русская государственность и происходило в дальнейшем формирование русской народности. В различных сторонах традиционной культуры среднерусской группы как бы сплавлены в единое целое северные и южнорусские черты, которые скрещивались и перерабатывались в новых условиях и на местной основе. В процессе изменений они приобретали зачастую уже не локальный, а общерусский характер, например традиционный женский костюм с сарафаном и кокошником и жилище на подклете средней высоты, распространявшиеся у русских повсюду. При этом многие особенности московского культурного влияния ощущались в разное время в быту населения как северорусских, так и южнорусских областей. Московские говоры легли в основу формирования русского языка, сыграв таким образом огромную роль в процессе национальной консолидации и развития национальной культуры русских.

Особая группа с переходными признаками между северными и средними, средними и южными великорусами на западе древней территории расселения русских – в районе реки Великая, верховьев Днепра и Западной Двины.

Как своеобразная подгруппа средних великорусов выделяется русское население Среднего Поволжья, сформировавшееся в основном в XVI-XVIII веках из выходцев из разных русских областей. В местных географических условиях в тесном соседстве с разнообразным по национальному составу нерусским населением Поволжья оно приобрело особые черты, отличающие его от населения других среднерусских областей (бытование некоторых видов орнамента, сходных по форме и по расцветке с украшениями народов Поволжья, специфика внутреннего убранства жилища, применение особого вида плуга – сабана для вспашки почвы и др.).

Русские северо-восточного района Приуралья примыкают к северорусской группе и по окающему диалекту, и по многим особенностям материальной и духовной культуры (в том числе в области сельскохозяйственной техники, в пище, в свадебном обряде). Но вместе с тем они характеризуются и некоторыми чертами, свойственными жителям среднерусской зоны (в жилище, в одежде, в орнаменте). Такое сочетание связано с историей колонизации этих районов с севера, из центральных областей и из Поволжья.

Наибольшей монолитностью отличается северорусская этнографическая зона, но и здесь выделяется группа поморов, расселившаяся на северной окраине коренной территории обитания северных великорусов на берегах Белого и Баренцева морей. Поморы сформировались из выходцев из северорусских и отчасти центральнорусских областей, ассимилировав некоторые местные группы финно-угорского, саамского и ненецкого происхождения. Главным занятиями поморов издавна были рыболовство и промысел морского зверя, под влиянием которых и сложился их своеобразный хозяйственный быт.

Пестротой локального своеобразия отличалось население лесостепной и степной полосы европейской части России, наиболее разнообразное по своему происхождению. В западной части южнорусской зоны исследователям, по данным XIX – начала XX вв., удалось выявить ряд небольших групп, возможно, генетически связанных с древнейшим местным населением, пережившим в этих районах господство монголо-татарских кочевников. К ним относятся так называемые полехи – возможно, жители полесья, т. е. некоторых старых поселений лесистых и болотистых мест, в бассейне Десны и Сейма; горюны, проживавшие по современному административному делению в Сумской области Украины, бывшие монастырские крестьяне – саяны (Курская область), цуканы (Воронежская область) и другие. В их языке и традиционных формах культуры прослеживаются архаич. черты, свидетельствующие о южнорусском происхождении этих групп и о связях некоторых из них (полехов, горюнов) в отдалённом прошлом с белорусами и отчасти литовцами (у саянов). Подобно полехам, у некоторых юго-восточных групп русских, живущих в заокской части Рязанской и Тамбовской областей, ещё в 20-х годах XX века в различных сторонах народной культуры, особенно в орнаменте, в расцветке костюма, в убранстве жилища, прослеживались старые связи с народами Поволжья, что отчётливо заметно на примере группы, известной под названием русской мещеры, возникшей, возможно, в результате ассимиляции славянами аборигенного финского населения. Русская мещера локализовалась в северных частях Рязанской и Тамбовской областей. Часть мещеры отсюда в XVI-XVIII веках переселилась дальше на юго-восток: островки этого населения, давно уже обрусевшего, обнаружились на территории Пензенской и Саратовской областей.

Значительным своеобразием в культурно-бытовом отношении выделялись казаки – население юго-востока (от бассейна Хопра до бассейна Кубани и Терека – главным образом бывшая область войска Донского, восточная часть Новороссии, Кубанская, Терская области и др.), территориально и исторически связанное с населением южнорусских областей и соседней Украины. По языку, по особенностям культуры и быта казачество, в свою очередь, было далеко не единообразным. Причины его неоднородности в значительной степени кроются в истории его формирования. (Среди казаков были представители и нерусских народов).

В основной части русского населения Сибири также выделялось несколько больших и малых групп. В целом среди старожильческого населения Западной Сибири преобладали окающий диалект и северорусские особенности в традиционной культуре, тогда как среди старожилов-сибиряков Восточной Сибири обнаруживаются также группы с акающим наречием и южнорусскими традициями в культуре и быту.

Среди русских Сибири имеются и такие небольшие группы, которые ярко выделяются некоторыми особенностями быта. К ним относятся, например, бухтарминцы, или каменщики, проживающие по рекам Бухтарма и Уймон на Алтае, – потомки старообрядцев, некоторых других беглых, поселившихся здесь в горах ("в камнях") с XVIII века. В районе Усть-Каменогорска (также на Алтае) локализуются т. н. поляки – потомки старообрядцев, переселённых сюда во второй половине XVIII века после раздела Польши. В Забайкалье (в Бурятии) и в Читинской области потомки тех же старообрядцев известны также под названием семейских. Диалект семейских и поляков – акающий, каменщиков (бухтарминцев) – окающий. В силу известной замкнутости быта всех этих групп до недавнего времени у них стойко сохранялись своеобразные черты, в частности сильны были пережитки патриархальных нравов и обычаев, долго бытовал старый традиционный костюм и т. п. В то же время у некоторых из этих групп, например у бухтарминцев, под влиянием соседних нерусских народов подверглись изменению женская одежда (появились шаровары у женщин), орнамент и многие другие элементы быта.

Небольшие группы русских за Полярным кругом, которые переселились сюда из европейской части России в XVI-XVIII веках, русскоустьинцы (село Русское Устье на Индигирке) и марковцы (село Марковка в устье Анадыря), находясь в особых природных условиях, многое восприняли от местного населения: способы охоты и рыболовства, собаководство и оленеводство, некоторые виды одежды, но сохранили национальное самосознание, свой фольклор и язык. Из смешения с коренными народами Сибири возникли такие своеобразные русские группы, как якутяне (жители ямщицких селений по реке Лена), камчадалы (на Камчатке), колымчане (на реке Колыма), затундренные крестьяне (на реках Дудинка и Хатанга), воспринявшие многие черты быта и язык якутов. К настоящему времени все эти группы почти слились с местным русским населением. Своеобразны также компактные группы великороссов на в Молдавии, в