в печаль, доходящую почти до ипохондрии, и, хотя она была очень миловидной девушкой, это стало серьезным препятствием на ее пути к успеху. Она не умела изображать неискренний смех или бездумно улыбаться, как ее временные компаньонки, и разум ее расстраивался с каждым днем все больше и больше, пока она не обнаружила, что не может думать о том, чтобы попытаться сбросить болезненное состояние, которое овладело ее душой. В конце концов она стала жертвой инфекционной болезни, которая в конечном итоге сделала необходимым ее помещение в больницу. Когда она там оказалась, выяснилось, что болезнь неизлечима; ей была сделана операция, но безуспешно. Она переносила свою болезнь с детским нетерпением, постоянно желая ее конца, и часто умоляла меня со слезами на глазах привлечь на помощь науку и положить конец ее страданию. Однажды днем я как обычно пришел осмотреть ее. Как только меня увидела, она воскликнула: «А я сегодня веселая! Может быть, я не выздоровлю, но я не страдаю от боли». Но ее вид противоречил словам: ее лицо ужасно осунулось, глаза были сухими и красными и почти исчезли в глазных впадинах, а общий вид указывал на приближение конца, который она столь упорно звала. Размотав бинты, я приступил к осмотру; и тогда с ней произошла необычная перемена, и я понял, что ее смерть близка. Ее мысли блуждали, и она стала возбужденно и бурно говорить на своем родном языке. Через некоторое время она воскликнула: «Я не знаю, где я. Все кончено». Выражение сильного страдания исказило черты ее изможденного лица. «Я больше не могу, — вскричала она и после небольшой паузы добавила жалобным голосом: — Я умираю».

Ее душа неосязаемо выскользнула, и передо мной оказалось бездыханное тело». В дополнение к этим словам я привожу выразительный отрывок из одной старинной книги: «Есть также женщины (как перелетные птицы), которым не сидится на одном месте, которые через некоторое время перебираются из Сент-Джеймса и Марилебона в Ковент-Гарден, затем на Стрэнд, а оттуда в Сен-Жиль и Уоппинг. Оттуда они часто уезжают еще дальше, даже в Новый Южный Уэльс. Некоторые из них возвращаются через семь лет, некоторые через четырнадцать, а некоторые не возвращаются никогда. Во время своего пребывания здесь они, как птицы, вьют себе гнезда, некоторые повыше, другие пониже. Поначалу они обычно устраивают их на втором этаже, затем на третьем, а потом на чердаке или в мансарде, где они привыкают к свежему воздуху и начинают вести ночной образ жизни. И по мере того как их цена падает, их скитания учащаются, и многие из них умирают, простудившись в ненастье, а другие бегут за границу».

Женщины, живущие уединенно в частных домах и апартаментах

Под эту категорию подходят два вида проституток: во-первых, содержанки, а во-вторых, примадонны или женщины, ведущие светский образ жизни. Первые представляют собой, вероятно, самую значительную часть женщин, избравших это занятие, если рассматривать его воздействие на высшие слои общества. Лаис, находившаяся под покровительством принца крови; Аспазия, друг которой является самым влиятельным дворянином в королевстве; Фрина, милый друг известного гвардейского офицера, богатство которого является притчей во языцех на фондовой бирже и в городе, имеют огромное влияние на общую нравственную атмосферу в обществе, в котором вращаются их высокопоставленные покровители, а отблески их ослепляющего распутства смущают и падают на тех, кто ведет более скромный образ жизни, побуждая к такому же распутному поведению, хоть и в более ограниченном масштабе. Едва ли в Лондоне найдется приход, не зараженный этой моральной нечистоплотностью. Всюду, где местность дышит каким-то особым очарованием, где воздух чище обычного, или это модный район, проникают эти язвы общественной системы и распространяются в большом количестве. И еще одна цитата из доктора Райана, хотя мы и не можем подтвердить его утверждения: «Подсчитано, что в одном лишь Лондоне ежегодно тратится 8 000 000 фунтов стерлингов на этот порок. Это легко доказать: некоторые девушки получают от двадцати до тридцати фунтов в неделю, другие больше, в то время как большинство тех, кто посещает театры, казино, мюзик-холлы и т. п., получают от десяти до двенадцати фунтов. Проститутки более низкого ранга получают около четырех-пяти фунтов, некоторые меньше фунта, а многие не зарабатывают и десяти шиллингов. Если считать, что в среднем каждая проститутка зарабатывает в год 100 фунтов стерлингов — что меньше реальной суммы, — это даст ежегодный доход в восемь миллионов.

Предположим, что расходы 80 тысяч проституток в среднем составляют 20 фунтов у каждой, в результате получается 1 600 000 фунтов стерлингов. Если вычесть эту сумму из заработков, то останутся 6 400 000 фунтов стерлингов, которые являются доходом хозяев проституток. А если считать, что их число составляет 5000, то годовой доход, равный 1000 фунтов стерлингов у каждого, — это огромная сумма, которую мужчины в таком положении могут получить, если сравнивать ее со средствами многих респектабельных людей, имеющих профессию».

Буквально каждая женщина, которая отдается своим страстям и теряет добродетель, является проституткой. Но многие проводят границу между теми, кто живет беспорядочной половой жизнью, и теми, кто ограничивается одним мужчиной. То, что это так, очевидно из сведений, которыми мы располагаем. Столичная полиция не занимается проститутками «высокого полета». В самом деле, если бы она предприняла такую попытку, это было бы невозможно, а также дерзко. Сэр Ричард Мейн любезно сообщил нам, что самый недавний подсчет количества публичных женщин был произведен 5 апреля 1858 года, в результате чего была получена цифра 7261.

Часто друзья какого-нибудь господина с положением в обществе и связями удивляются тому, что он испытывает непреодолимое отвращение к браку. Если бы они были в курсе его личных дел, их удивление быстро исчезло бы, так как они обнаружили бы, что он уже фактически соединен с той, которая обладает очарованием, талантами и достоинствами и которая, по всей вероятности, будет оказывать на него то же влияние на протяжении его жизни. Широкую распространенность такого образа жизни и его последствия едва ли можно себе вообразить, хотя его влияние чувствуется, и очень сильно. Факел Гименея горит не так ярко, как в былые времена, и даже если бы кузнец из Гретны по-прежнему занимался своим делом, он бы обнаружил, что год от года его бизнес сокращается с пугающей быстротой.

Большой ошибкой является думать, что содержанки не имеют друзей и общества. Наоборот, их знакомые если и не избранные, то многочисленные, и это они обычно заказывают им экипажи или коляски, запряженные пони, и в принятый час наносят визиты и оставляют